Иллюзорна мгла. Часть вторая. Игра даэдра (СИ)

В Фолкрите было чуть живее, чем в заснеженном лесу. Слышался стук топоров и скрежет пил с лесопилки, а вокруг восстановленной после нападения дракона таверны раскинулся небольшой рынок, где продавалась всякая снедь и инструменты. Я с жадностью разглядывала яблоки в меду, орехи и тянучки, но не останавливалась – здоровье Эрандура важнее. Не хотелось бы снова проснуться со следами укусов на шее. И дело не только в вампиризме. Мьол заревнует.

С агентами мы разминулись, почти не прощаясь. Они направились по главной улице к дому ярла, а мы свернули к кладбищу, в сторону Зала мёртвых и храма Аркея. Тишина над кладбищем навевала чувство печали. Большинство холмиков могил скрылось под сугробами, тропки замело, поэтому никто, кроме жреца не следил за погостами.

Жрец, старый седовласый альтмер нашёлся в Зале мёртвых, возле алтаря Аркея. Он возносил беззвучную молитву, сидя на коленях и глубокомысленно глядя на святилище. Даже громкий стук закрывшейся за мной двери не прервал его.

Эрандур, присев на лавку, терпеливо дожидался окончания молитвы, а я в недоумении замерла, обводя глазами скромный дом со старыми шкафами и очагом в центре. Всегда казалось, что Зал мёртвых должен выглядеть более зловещим, как в Маркарте например. Но здесь у правой стены стояли укрытые шкурами кровати, а слева большой и явно не обеденный стол, испачканный засохшими пятнами крови. На нём были разложены крючья, щипцы, ножи и металлические трубки для бальзамирования. Насколько я знала, бальзамированию подвергаются далеко не все. Только ярлы, их таны и иногда хускарлы. Простолюдинов обычно хоронили в деревянных гробах или сжигали, если так велела традиция.

Когда жрец Аркея, наконец, завершил молитву, он повернулся, рассмотрев нас подслеповатыми блеклыми глазами, и прокашлялся.

– Чем могу помочь, дети мои? – Рунил был так стар, что, наверное, помнил ещё кризис Обливиона. Высохший старик со впалыми глазницами, острым морщинистым лицом и длинными седыми волосами.

Естественно он не понял, что воитель в эбонитовой броне тоже жрец культа Восьми, а скромный слуга Мары не соизволил об этом сказать, сразу перейдя к делу.

– Если ты чист душой, свет Аркея исцелит от любого недуга, – Рунил подозвал Эрандура к алтарю и велел сесть на колени, возложив руки на его голову.

Не часто доводилось видеть жреческое исцеление со стороны, и я заинтересованно засмотрелась, как ладони альтмера светятся, но лицо его мрачнеет.

Свет Аркея резко и внезапно погас. Я вздрогнула – что-то пошло не так и исцеление прекратилось. Благословение бога мёртвых не коснулось данмера, и он встревожено поднял голову на Рунила. Старик опечалено отошёл в сторону, убрав руки, словно почувствовал, что перед ним вовсе не чистый душой прихожанин.

– Ты… ничем не болен. Тебе повезло, – хрипло произнёс альтмер. – Но прошу вас обоих уйти отсюда.

Мне стало не по себе. Стало быть, больше ни один бог, кроме Мары, не принял раскаяния Эрандура? Значит, только она отвечает на его молитвы?

– Да хранит вас Мара, – Эрандур поднялся и виновато взглянул на меня, только теперь я решительно не понимала, в чём он провинился. Неужели в том, что путешествует по Скайриму вместе с даэдропоклонницей?

Мы вышли из Зала мёртвых на кладбище и переглянулись.

– Все немного сложнее, правда? – Эрандур задал странный вопрос, на который я не нашла ответа и промолчала. Не хотелось размышлять и философствовать. Только есть и спать. А ещё не знала, хватит ли у меня сил добраться до нашего земельного удела или проще снять комнату в таверне, отоспаться, а уже потом возвращаться в ставший родным охотничий лагерь Райи.

– Мы пойдем в таверну или доберёмся до лагеря? – жалобно спросила я, глядя, как на пепельные волосы друга оседают крошечные снежинки.

Данмер призрачно улыбнулся, мягко посмотрел на моё серое от усталости лицо и ответил вопросом на вопрос:

– На что тебе хватит сил?

– Лагерь! – злобно пропыхтела я, направляясь в сторону фолкритских ворот, по дороге, ведущей к нашей земле.

***

Лагерь встречал нас относительно дружелюбно – никто, похоже, не ждал, что мы вернёмся. Мьол ходила по периметру вдоль частокола, Эйрин задумчиво тыкал палкой в костер, а Райя разделывала тушку белого зайца.

В котелке над огнём парила вода, а весь вид своего земельного удела казался невероятно уютным и домашним. Пока я не встретилась с требовательным и ревнивым взглядом жены.

Мьол, скрестив руки на груди, замерла между бревен частокола и ждала ответов на интересующее её, но безмолвное: «Где ты была?» и «Почему так долго?». Я ограничилась сухим и коротким:

– Привет… Я с ног валюсь. Потом расскажу.

Эйрин, увидев нас, поднял дымящуюся обугленную палку и помахал ей в воздухе:

– Джулия, Эрандур! Привет!

Данмер даже не разменивался на приветствия. Добрёл до своей палатки, залез в неё и загремел доспехами, избавляясь от громоздких частей брони. А меня Мьол в палатку не пустила. Обогнала, встала поперек входа и заявила:

– Ты не ляжешь спать, пока всё не расскажешь!

В семейную сцену несвоевременно вмешалась Райя, отложив в сторону тушку зайца: