Иллюзорный артефакт (СИ)

— Да успокойся ты, Малфой, это еще не все, сядь и досмотри, — маниакально улыбаясь, произнес Карактак, — или ты только у мамаши за юбкой цветочки любишь поливать?

Это был вызов. Драко сложил руки на груди и вызывающе посмотрел на мальчика, скривив губы в презрительной усмешке. Крыса истошно продолжала вопить, ее пустые глазницы кровоточили, создавая ручейки крови, текущие по морде и капая на землю и руки своего мучителя. Ему было противно смотреть на кровавое зрелище. Но просто взять и уйти уже не мог. Драко сел на свое место и краем глаза продолжил смотреть.

Карактак взял короткий нож, с блеском в глазах повернулся к Драко и сказал:

— А теперь самое интересное.

Улыбка Фабиана была такой широкой, что напоминала оскал, а глаза светились нездоровым воодушевлением.

— Нож должен быть тонкий, узкий, — продолжал Карактак, — а то все кишки слишком быстро растеряет и будет не интересно.

Фабиан по-глупому захлопал в ладоши, а Карактак одним быстрым движением вспорол брюхо крысе от груди до низа живота так, что по линии ножа потекла тонкая струйка крови. Крыса заткнулась, обмякнув в его руке. Мальчик положил ее на траву, а Фабиан взял медальон и приложил к тушке крысы, братья в унисон прочитали короткое заклинание на латыни. Крыса вдруг дернулась, будто в конвульсиях, затем перевернулась на живот и начала идти, оставляя за собой ручей крови, а из живота одна за другой начали выпадать кишки, тянущиеся за идущей несчастной жертвой.

Драко побледнел. Его затошнило. В глазах читался шок, омерзение и отвращение к происходящему. Его внутренности вдруг скрутило в узел, приступ рвоты накрыл его, и он не смог сдержаться. Отвернувшись в сторону, он выблевал весь свой завтрак.

Фабиан и Карактак засмеялись в голос.

— Вы больные, — тихо сказал Драко, вытирая рукавом рот и поднимаясь.

Карактак вдруг перестал смеяться и поднялся следом:

— А ты, Малфой, слабак, — кивая головой в сторону рвоты, произнес он, — чем же ты тут развлекаешься? Одежду для кукол шьешь?

— Не забывайся, Карактак, ты у меня дома.

— Да? И что, выгонишь нас? Вообще-то Люциус хозяин Мэнора, а ты пока никто, — мальчик ткнул Драко в грудь, и вся его выдержка и манеры испарились в миг. Драко оттолкнул руку мальчика и с другой руки нанес удар в челюсть, затем следующий. Карактак ответил ему, и мальчики сошлись в драке. Перемазанные в траве и крови: своей, чужой, крысиной — они валялись по земле, пока не прибежали родители, которых позвал Фабиан. Досталось всем троим. Но их это не сплотило.

Последующие две недели совместного проживания братья постоянно подкидывали ожившие трупы мелких животных Малфою с разными увечьями: то с отрезанной ногой, то переломанными конечностями, неестественно вывернутыми в обратную сторону, без носа или перешитые руки к ногам, а ноги к рукам. Мозгов братьям явно не доставало, но вот больной фантазии более чем. Оживали эти твари не надолго, минут на пять. Но каждый раз Драко испытывал стресс, видя такой ужас. Мальчик пытался пожаловаться Люциусу, но тот лишь застыдил его, что он не в состоянии сам решить вопрос с одногодками. А однажды он спросил Герберта, знает ли он о развлечениях своих сыновей, на что тот ответил, что не против развития фантазии своих отпрысков. И Драко тогда накрыло отвращение ко всей их семейке.

Малфой строил козни этим больным в своей манере: высмеивал их тупость, чего, к сожалению, они часто не понимали, насылал на них безобидные, но противные заклинания, вызывающие прыщи, волдыри, увеличивающие зубы и другие. Но кто из них выходил все же победителем из этой войны — сказать было сложно. Каждое новое кровавое зрелище в исполнении братьев откладывало отпечаток стресса на мальчике, который он навсегда запомнил.

С возрастом развлечения братьев Берк становились все изощреннее и омерзительнее. В них проявились задатки некромантов и они уже пошли дальше, заставляя оживших жертв выполнять их пожелания. Так, будучи уже в подростковом возрасте, они заставляли оживающие трупы устраивать драки и состязания до полного расчленения и поедания победителем побежденного. Жуткое зрелище.

Уже в осознанном подростковом возрасте произошел случай в один из их приездов, который навсегда вызвал стойкую ненависть Драко к некромантике.

Драко тогда неплохо подготовился и приготовил особое зелье, заставляющее раздуться губам на все лицо, так, что человек переставал быть похожим на себя, с трудом ел и пил. Подлив на завтраке в тыквенный сок братьям, уже к обеду Драко отхватывал от отца, но это было ничто по сравнению с удовлетворением, полученным от проделки. Братья три дня не выходили из комнаты. Но как вышли, отомстили Драко больнее, чем он ожидал.