Илос. Начало

Вторым сигналом к нашему концу стал момент, когда в начале лета Теяла, сама того не зная, причинила мне боль. Её Дар был жаден. И, вероятно, я продолжал быть глупцом, думая, что мои внимание и любовь – это та конечная черта, к которой сестра стремилась. Я не рассказывал ей о том, что узнал от Каида, а брата заверил, что ему не о чем тревожиться. Тем более после того, как я был предупреждён. Однако, несмотря на все опасения Каида, от меня Теяла не ждала какой-либо запретной близости и не просила о лишних прикосновениях, ей было достаточно моего безраздельного внимания.

В тот вечер она пришла в мою спальню расстроенной и недовольной то ли учителями, то ли мамой, которая продолжала уделять время Эйлин. После произошедшего с Исаром Шейн, будучи самым отходчивым из нас, быстро оттаял и вернулся к общению с Эйлин как ни в чём не бывало. Я же намеренно создал дистанцию, не желая давать ни единого повода Исару вновь меня в чём-то заподозрить, а сестре – начать ревновать.

Я даже рассказал Теяле, что в действительности делал по ночам, отлучаясь из дома, и что на самом деле в таверны и увеселительные дома с Каидом я перестал ходить давно. Её радость по этому поводу я принял с отрешённой снисходительностью, понимая, что однажды её жадность к моему вниманию станет серьёзной проблемой, но пока не хотел её решать.

Теяла пришла и забралась ко мне под одеяло, уже не спрашивая разрешения. Я был в полудрёме и недовольно заворчал, когда она до боли стиснула меня в объятиях, таким способом избавляясь от своего раздражения.

От этого я проснулся и протяжно выдохнул, зная, что теперь не усну. Я погладил её по голове, надеясь успокоить. Это не помогло, и я открыл рот, чтобы узнать, в чём дело, но не смог произнести ни звука. За её объятиями я не сразу заметил новое ощущение. Странное, непривычное прикосновение, которое я сперва даже не осознал. А затем хватка сжалась. На мгновение язык, горло и лёгкие онемели, перестав мне подчиняться. Я оцепенел на вдохе, неспособный шевельнуть и пальцем.

– Что-то не так… – с трудом выдавил я.

Я не мог дышать, тело не слушалось, пока я силился отцепить руки сестры от себя, но делал это так вяло, что она не поняла моих мотивов и замотала головой, капризничая. Иногда я не хотел её объятий, потому что это мешало спать, особенно в летний период при набирающей обороты жаре. К счастью, тогда ночи ещё оставались свежими, но я задыхался, будто не ощущал кислорода вовсе.

Я всё-таки отстранил Теялу и в поисках глотка воздуха скатился с кровати. Меня не волновали ни боль от удара, ни грохот от падения. Меня захлестнула паника, словно я оказался под водой и мне необходимо было выплыть на поверхность.

– Илос, что случилось? – Сестра села в кровати, с испугом глядя, как я пытался отползти.

Несмотря на скудное освещение от наружных факелов, пробивающееся через окно, в комнате было сумрачно. Сестра не видела себя со стороны, но я растерянно наблюдал, как тени тянулись из меня к ней, впитываясь в её кожу. Моё сердце зашлось в болезненном ритме, я захрипел, делая скупой свистящий вдох, меня била крупная дрожь, пока тело стремительно покрывалось потом. Сестра потянулась ко мне, но я резко отпрянул, напугав её. Я уверен, что на моём лице была гримаса ужаса, потому что глаза Теялы испуганно распахнулись.

– Илос, что происходит? – Её голос дрожал, но сестра переборола первое замешательство и спустилась на пол.

Теяла касалась моего лица прохладными ладонями, а моя собственная тень билась в агонии. Я не мог разобрать последующие мольбы и вопросы сестры из-за звона в ушах, я даже не мог объяснить, что и почему у меня болит, однако был уверен, что эти чувства похожи на приближающуюся смерть. Мне казалось, что кто-то сдавил мне не горло, а саму тьму внутри меня. Мне хотелось кричать, но, когда хватка усилилась до предела, тьма, как и свойственно бесплотному сумраку, распалась на дым и выскользнула из чужого захвата.

Я снова задышал, хрипло втягивая воздух.

Тени расползлись в стороны, сливаясь с обычным сумраком комнаты.

Теяла плакала, слёзы обильно текли по её щекам, но, оцепенев от страха, неспособная закричать, она лишь безмолвно разевала рот. Сестра с отчаянием трясла меня за плечи, а я, развалившись на полу, вдыхал и выдыхал воздух, вначале рвано и жадно, но постепенно медленнее и глубже. Я развернулся, упираясь рукой в пол, и закашлял. Тело продолжало бесконтрольно дрожать от пережитой паники.

– Твоё лицо… всё… побелело, – всхлипывая, заговорила сестра, она заразилась моей дрожью и тряслась всем телом.

– Что… что ты сделала, Тея? – Горло саднило, как если бы меня действительно едва не придушили.

– Я не знаю, я не хотела… просто было так хорошо и спокойно. Будто я вдыхала ночной воздух… – Она обхватила себя руками, а я с трудом, но смог сесть. – Все тревоги ушли, я чувствовала умиротворение. Мне так понравилось, что хотелось завернуться в это ощущение целиком. Тебе было больно… это сделала я?