Иловайский дневник

Вдруг со стороны железнодорожного полотна послышался звук двигателя автомобиля, который приближался в нашу сторону. Мы внутренне напряглись и приготовились встречать гостей. Я с автоматом занял позицию за деревом на склоне нашей низины. Недалеко от места нашей лежки остановился красный автомобиль «Жигули», из которого вышли Сталкер и Володя. За рулем сидел какой-то мужчина зрелого возраста. Это было спасение для наших тяжелораненых. Мы погрузили в «жигуль» Гошу, Якута, десантника Олега и Костю. В машине было тесно, но другого выбора не было. Сидя втроем сзади с перебитыми ногами, ребята испытывали невыносимую боль. Я представил себе, как они будут терпеть дорожную тряску, и мурашки пошли по коже.

Отправляя наших товарищей с незнакомым человеком, мы не знали, что с ними будет дальше, но была надежда, что человек выполнит данное слово и вывезет ребят в безопасное место, где им смогут оказать необходимую помощь. Был огромный риск, что водитель окажется местным «сепаром» и сдаст бойцов в ближайшем селе боевикам, чтобы не палить лишний бензин, а также расскажет, что видел нас. Но другого выбора у нас не было. Забегая вперед сообщу, что этот добрый самаритянин отвез наших ребят за 250 километров от этого гиблого места и высадил в больнице в Бердянске, за что ему, без всякого сомнения, на Страшном суде много грехов отпустят. Я лично буду ходатайствовать, если мне там дадут слово. Врачи больницы в Бердянске поставили в известность представителей соответствующих подразделений о раненых бойцах, и за ребятами был отправлен транспорт. Но это все было потом, а тогда, оставшись впятером, мы не знали этого. Для нас судьба наших товарищей была в руках Божьих, как и наша собственная.

Нас осталось пятеро. Все могут более-менее стоять на ногах. Уже легче. И хоть путь в несколько десятков километров при нашем положении кажется нереальным, но нужно идти. Нам еще предстояло вырваться из последнего кольца окружения. Сталкер и Володя рассказали о том, как они нашли транспорт:

—#Мы аккуратно пошли вдоль железки и вышли на железнодорожный переезд. До него около двух с половиной километров. По дороге видели «бэху», но не рискнули искать в ней воду. Если рядом окажутся «сепары», то транспорт мы не найдем. Когда вышли к переезду, встретили этого мужика на «жигулях». Вроде бы нормальный. Сам вызвался помочь, когда объяснили, что к чему.

Нам не оставалось ничего другого, как отправиться к этому переезду и попытаться найти какой-нибудь транспорт или, если останутся силы, двигаться по «зеленке» вдоль дороги от переезда к Комсомольскому и там действовать по ситуации.

Мы с Володей пошли вперед. За нами, опираясь на палку, шел Коба. За ним, поддерживая Союза, Сталкер. Высокая насыпь вдоль железнодорожных путей скрывала нас от обзора со стороны Новокатериновки и Старобешево. Наш путь проходил по узкой грунтовой дороге между насыпью и распаханным полем. Мы шли, практически не скрываясь. Поднявшееся высоко над горизонтом солнце начинало припекать. На какие-либо меры предосторожности уже просто не было сил. Чтобы было легче идти, я сбросил из разгрузки последние несколько магазинов и гранату. Очень удивился, когда увидел, что у гранаты сжаты усики. Нес еще от самой первой посадки. Забыл разжать. Могла и рвануть где-нибудь, если бы зацепился за ветку или куст. Или шплинт мог сам выпасть из запала. Не выпал. Значит, так надо. Мы идем, и нас до сих пор никто не увидел и не убил. Значит, все хорошо. Выкручиваю запал из корпуса гранаты и разбрасываю их в разные стороны. Голова кружится от голода, палящего солнца и жажды. Говорить трудно, но мы пытаемся шевелить губами и общаться с Володей. Пытаюсь собирать во рту хоть какую-нибудь влагу и глотать ее. Умудрялись даже философствовать. Я шел и обещал Господу, что, если Он даст нам вернуться домой, то я возьму всю свою семью и пойду в нашу церковь, которую почти каждое воскресенье посещали с женой и детьми… Что стану перед алтарем на колени во время службы и скажу своим жене и детям, чтобы стали рядом… что буду просто стоять, приложив руку к сердцу и молчать. Буду долго стоять и молчать. И Он услышит мое молчание и поймет все без лишних слов. Потому что иначе выразить свою благодарность я просто не смогу.

У нас не было иного выхода, как вернуться домой. За последние три дня мы прошли через семь кругов ада и не могли погибнуть вот так просто. Не для того Он нас так бережно оберегал и практически вел за руку так долго, чтобы передать в руки врагов. У дороги валялась полуторалитровая пластиковая бутылка, в которой было четверть воды. Разделили между собой по глотку, и вода ушла, как капля в пески Сахары. Шатаемся от изнеможения, как пьяные, и идем дальше. Сталкер, Союз и Коба отстают метров на 150. Стоп. Под рельсами тоннель. На противоположной стороне тоннеля стояла БМП. Присмотревшись, увидели, что машина абсолютно необитаема. Вроде бы как целая, но брошенная.