Иловайский капкан

— Ну как? Все на месте? — спросил со своей койки Блад, закуривая натощак первую сигарету.

— Француз остался у баб, — зевнул в углу Серж. — Сказал, пока всех не перетрахает, не вернется.

Залесски молча встал с койки, прошлепал босыми ногами к холодильнику, открыл его и бросил каждому по банке пива.

— Кстати, кто такой Будьмо? — высосав свою и утерев губы, поинтересовался у Сержа Блад. — Каждый тост русские завершали этим именем.

— А хрен его знает, — пожал плечами Серж. — Но пить за этого козла я больше не буду.

Глава 5 Беркут — птица степная

Уже вторую неделю Шубин с Шалимовым отсиживались на даче Свергуна в Дарнице.

В окружающем ее сосновом лесу было тихо и безлюдно. Иногда покой нарушался дробным стуком дятла в чаще, да с крон старых берез вниз порой рушились пласты снега, подтаявшие на весеннем солнце.

Дача досталась Юрию в наследство от отца, работавшего в свое время инженером на «Арсенале»*, и находилась в садово-огородном товариществе, многие дома которого в эту пору еще пустовали.

Рана у майора заживала не так чтобы очень, но в целом дело шло на поправку. Днем, сначала с помощью Шалимова, а затем сам, Александр Иванович потихоньку ходил по садовым дорожкам, а после прогулок отдыхал в шезлонге на открытой террасе. Каждые два дня, как правило в сумерках, их навещал Свергун, доставляя продукты с медикаментами и сообщая новости. Они были тревожными. С началом весны на востоке Украины начали проходить акции протеста. Их участники не признавали новых губернаторов-олигархов, назначенных после бегства Януковича новой властью, и требовали федерализации. Вспыхнув в Донецке и Харькове, митинги ее сторонников продолжились в Мариуполе, Луганске, Славянске, Краматорске, Енакиево и других городах, а также во многих более мелких населенных пунктах.

— Чувствую, поднимется Донбасс, и Киеву мало не покажется, — сказал как-то Александр Иванович Шалимову, когда они вечером смотрели по TV обзор событий.

— Шахтеров трудно вывести из себя, — согласился прапорщик, — но затем хрен остановишь.

Между тем события на Правобережной Украине становились все драматичнее. В Киеве, Львове и других ее городах прошли очередные шествия радикалов под лозунгом «Бандера прыдэ — порядок навэдэ!», сопровождавшиеся погромами офисов коммунистов и поджогами синагог, а заодно избиениями несогласных и разрушениями памятников вождю мирового пролетариата. В Раде правили бал Яценюк с Тягнибоком и себе подобными, страна явно скатывалась к нацизму. Но далеко не все регионы желали с этим мириться.

В Симферополе начались массовые акции протеста, завершившиеся всенародным референдумом, Республика Крым объявила о своей независимости, вошла в состав Российской Федерации. По ее примеру на востоке восстали Донецк с Луганском, отказываясь подчиняться новой власти и объявив декларацию о своем суверенитете.

Перетрусив, новые хозяева Украины в лице исполняющего обязанности президента, евангельского баптиста Турчинова, с одобрения Рады заявили о начале антитеррористической операции на территории Донбасса, чтобы привести непокорных к повиновению. А поскольку в ходе Майдана правоохранительные структуры ими были разгромлены и деморализованы, а боеспособность украинской армии оставляла желать лучшего, власть призвали под знамена ΑΤΟ бандеровцев УНА-УНСО с нацистами «Правого сектора». Назначенный всей этой камарильей министром внутренних дел некий Аваков (в прошлом фигурант ряда уголовных дел и сексуальных скандалов) спешно начал формировать из них «национальную гвардию». Толпы записывающихся туда молодчиков дружно скандировали «Москалив на ножи!», депутаты Рады призывали залить Донбасс кровью, а освобожденная из тюрьмы и внезапно восстановившая подвижность Юля Тимошенко — сбросить на него атомную бомбу.

— Это гражданская война, — посмотрев в очередной раз по телевизору выступления «первых лиц» государства, с горечью сказал майор Шалимову. — Я еду к своим в Донбасс. Не могу тут больше сидеть сложа руки.

— Я, Александр Иванович, с тобой, — минуту помолчав, ответил прапорщик. — Этих тварей надо уничтожать, как бешеных собак. Одно слово — фашисты.

Вечером на дачу в очередной раз наведался Свергун и рассказал, что приказом нового министра спецподразделение «Беркут» ликвидировано, а Генеральная прокуратура арестовала бывшего его командира Садовника и готовит массовые аресты бойцов спецназа.

— А чего еще от них ждать? — нахмурился Шубин и сообщил товарищам об их с Шалимовым решении.

— Да, вам надо срочно отсюда валить, — согласился Свергун. — И мне, кстати, тоже.

— А тебе, Юрок, с какого перепуга? — удивленно вскинул брови Шалимов. — Ты же ни при делах. Сидел тихо-мирно.

— Вот, Александр Иванович, взгляни, — достал из кармана бумажку Свергун и протянул ее Шубину.

«Кэривныку ЧОП „Лэгион“ Свэргуну Ю. И. — вслух прочел майор. — 15-го квитня о 12.00 прибуты у приймальну МВД Украины по вулыци Богомольця, 10. Пры нэвыконанни будэ застосовано прывид. Печать. Подпись».

— Ну и как, прибыл? — вернул повестку Шубин.