Имаго

Забрав вино, я заторопился к «дефендеру» и, выворачивая на Станнинг-роуд, кажется, забыл, как дышать. Подъезжая к дому Джека, я почти успокоился, но потом увидел еще одну машину, припаркованную с ним рядом. Я забыл, что помимо меня ожидались другие гости. Я сделал глубокий вдох, затем еще один. Нервозность брала верх надо мной, и я ненадолго задумался, не стоит ли вернуться домой. Но затем вспомнил о нанятом шеф-поваре и понял, что не смогу оставить Джека в такой ситуации. Поэтому, сделав еще один глубокий вдох, я взял вино и выбрался из машины.

Я поднимался по ступенькам крыльца, прислушиваясь к голосам внутри и вдыхая чудесные ароматы еды. У сетки, еще до того, как я успел постучать, меня встретила Розмари. Она завиляла хвостом, и я услышал, как Джек сказал: «Я открою», прежде чем появиться в дверях.

Джек немедленно улыбнулся, и я сразу почувствовал себя в тысячу раз лучше. Он открыл дверь с кухонным полотенцем в руках.

— Здравствуй, — сказал он вполголоса — лишь для меня. Затем наклонился и поцеловал меня в щеку. — Выглядишь замечательно.

Я оглядел себя.

— О, спасибо. Я не был уверен, что подтяжки уместны, а парням в баре, кажется, показалось, что я чересчур разоделся.

Джек нахмурился.

— Они тебе что-то сказали?

— Нет, ничего такого, — успокоил я его и приподнял пакеты. — Я принес вино.

— Заходи. — Он обнял меня за талию. — Тут народ хочет с тобой познакомиться.

За столом сидел мужчина, и я задался вопросом, уж не он ли наш повар. Он был среднего роста, его каштановые волосы вились, а кожу покрывал здоровый загар.

— Вы, должно быть, Лоусон, — сказал он с легким, возможно, европейским акцентом, и протянул мне руку.

— Да, это я, — ответил я, пожав ее, и он заулыбался.

— А я Нико, муж Ремми.

Я обернулся и увидел на кухне знакомое лицо. Ремми, быстро обойдя стол, положила руки мне на плечи и расцеловала в обе щеки.

— Лоусон, так приятно снова с вами увидеться. Вы уже познакомились с моим мужем?

— Да, благодарю.

— И наш сегодняшний повар… — Ремми махнул рукой на маленького ребенка, стоявшего на стуле у раковины. Он чистил морковку. — Лука, это Лоусон. Лоусон, это мой сын Лука.

— Приятно познакомиться с тобой, — сказал я.

Лука широко улыбнулся.

— Здравствуйте.

Джек усмехнулся позади меня и положил мне на спину ладонь.

— Ну-ка, Лука, скажи, кто вырастил овощи, которые ты режешь?

— Я! — воскликнул Лука. Он был чудесным ребенком с пушистыми русыми локонами и ангельской улыбкой. — Я вырастил их сам, и дядя Джек разрешил мне приготовить ужин.

Я обнаружил, что широко улыбаюсь. Не могу передать, какое облегчение я испытал.

— Идеально, — промолвил я. И в ответ на полный любопытства взгляд Джека пояснил: — Я сильно нервничал из-за сегодняшнего вечера. Не знал, чего ожидать, после твоих слов о персональном шеф-поваре. — Я чуть не рассмеялся. — Но это… даже лучше.

Джек хотел было что-то сказать, но Лука опередил его.

— Дядя Джек, твоя морковка.

— О. — Джек подошел к стулу Луки и улыбнулся мне. — Сегодня я на подхвате.

Ремми рассмеялась.

— Лоусон, хотите что-нибудь выпить?

Так начался вечер смеха и историй, на удивление вкусного «ратуя» и еще более вкусного домашнего яблочного пирога. Ремми задавала мне уйму вопросов, с Нико мы обсудили мировую экономику, в которой он довольно хорошо разбирался, Лука выспросил все о бабочках, но больше всего мне было приятно слушать глуховатый, глубокий смех Джека.

Вскоре Лука уснул, и Ремми с Нико, поблагодарив Джека за прекрасный вечер, перенесли своего малыша в машину и попрощались с нами. После их отбытия тишина показалась мне слегка громкой, но когда я обернулся, Джек улыбался мне.

— Ты был великолепен сегодня.

— Насколько?

Он положил на мою щеку ладонь и погладил ее большим пальцем.

— Лука от тебя в полном восторге.

— Он замечательный повар. Для четырехлетки.

— О да. — Он провел рукой по моей шее, затем по плечу и спустился на грудь. — И хотя я всецело наслаждался их обществом, мне не хватало разговора с тобой. Я слышал, как ты сказал Ремми, что ничего не обнаружил сегодня.

— Да, ничего.

Джек пробежался пальцами по моим подтяжкам, вверх по груди, а затем по ключицам. Потом облизнул нижнюю губу, и его улыбка поблекла.

— Останешься ненадолго? Необязательно на ночь. Но, пожалуйста, скажи, что ты пробудешь у меня достаточно долго, чтобы я успел снять с тебя эти подтяжки.

— Я думал, тебе нравятся галстуки-бабочки?

— Нравятся! Ну, нравились, пока я не увидел тебя в этих подтяжках.

Я усмехнулся.

— Тогда я непременно буду надевать их как можно чаще.

Он наклонился, словно собираясь поцеловать меня, но на полпути остановился. В его глазах вспыхнуло беспокойство.

— Когда ты принес вино, то сказал, что какие-то парни что-то сказали тебе. Все нормально? Потому что на Свидании Номер Один ты был решительно против того, чтобы мы пошли в бар.