Имаго

Он толкнул дверь, и, к моему удивлению, она отворилась. Шагнув внутрь, он подождал, пока я последую за ним. За стойкой стояла блондинка, лицо которой расплылось в широкой улыбке. Джек глубоко вздохнул.

— Ремми, это Лоусон. Лоусон, это Ремми — моя замечательная подруга и владелица лучшей кондитерской Скоттсдейла.

— Здравствуйте, — сказала мне Ремми. Все ее лицо улыбалось, если такое было возможно. Она быстро взглянула на Джека, и они словно обменялись безмолвными фразами. — Верно. Я пойду. Не забудьте закрыть потом дверь. — Она подхватила сумку и ушла, звякнув колокольчиком над дверью. Джек закрыл за ней, и только тогда я заметил столик на двоих, на котором стояла накрытая салфеткой корзина, несколько бутылок с каким-то напитком и маленькая белая вазочка с единственным цветком.

Должно быть, заметив, куда я смотрю, он тихо проговорил:

— Это местная ромашка. Ботаническое наименование Helichrysum milliganii или цмин Миллигана. Ее открыли здесь, в Скоттсдейле. Я подумал, это будет хорошим штрихом.

Я потерял дар речи.

Джек тяжело сглотнул.

— Я простой человек. Я мог бы отвести вас в лучший ресторан и заказать самое дорогое вино, но вы хотели сюрприз. А я хотел сделать что-то, что покажет вам, кто я. Я обычный парень, а это кондитерская моих друзей. Ремми — француженка, ее муж Нико — португалец. Они делают лучшие пироги и выпечку. И я подумал, что тут мы будем наедине.

— Здесь идеально. — Я посмотрел на него и проглотил ком в горле. — И вы не обычный парень.

Он с облегчением улыбнулся.

— Вам точно здесь нравится?

— Вполне, — кивнул я.

Он выдвинул для меня стул, и, садясь, я снова уловил аромат его лосьона после бритья.

— Признаюсь, я занервничал, когда вы подъехали сюда. Я подумал, что мы пойдем в бар.

Джек сел на стул и одарил меня мягкой улыбкой.

— Почему вы занервничали?

Я разгладил ткань своих брюк.

— Я не отношусь к тому типу мужчин, которым рады в большинстве баров в маленьких городках.

— Местные — неплохие ребята. Как я уже говорил, я никогда не скрывал того, что я гей, и никто не сказал мне ни слова.

— Потому что вы высокий и сложены как гора. А я нет. И мое чувство стиля имеет тенденцию оскорблять мужское начало в некоторых мужчинах. — Я пожал плечами. — А также я не нахожу увлекательными разговоры о футболе или непристойные шутки о женщинах.

Джек подавил улыбку.

— Я люблю футбол, хотя предпочитаю не самую популярную в этих краях лигу. И я счастлив сказать, что ни разу не слышал от местных парней непристойных шуток. Не то чтобы я был частым посетителем бара. — Он посмотрел на мою рубашку, галстук, а затем снова в глаза. — Так уж получилось, что мне нравится ваше чувство стиля. Я и не подозревал, что галстуки-бабочки однажды покажутся мне столь привлекательными.

От его слов мое лицо вспыхнуло, и я был благодарен за то, что он не стал это комментировать. Он просто снял с корзины салфетку и открыл нечто похожее на пироги. Сверху лежала сложенная записка.

— Ужин, — сказал Джек. — Я спросил Ремми, что она подала бы на стол, если бы старалась кого-то впечатлить. Она сказала предоставить это ей. — Он взял записку, развернул ее и прочел про себя, улыбаясь. Затем передал ее мне. Это было написанное от руки меню.

«Конвертики с мясом ягненка, мятой и медом, приготовленные из свежих ингредиентов, с гарниром из запеченных овощей. В дополнение предлагается свежеизготовленный местный яблочный сидр. Десерт в холодильнике. Приятного вечера!»

— Ух ты. — Это было так лично и интимно, но расслабляюще. Ничего идеальнее для меня и придумать было нельзя. — Я не знал, чего ожидать, но точно не этого. Если вы хотели произвести впечатление, то вам более чем удалось.

Джек положил пару пирожков мне на тарелку.

— Это заслуга Ремми. Я лишь придумал идею и принес столик, а она сделала все остальное. — Он налил мне яблочного сидра, затем себе и поднял бокал. — За вас.

Я чокнулся с ним.

— За самое необычное первое свидание в моей жизни.

Джек широко улыбнулся.

— Я рад.

Отпив сидра, я одобрительно застонал.

— Вкусно.

— Его, кстати, производят недалеко отсюда.

— Вы очень гордитесь местом, в котором живете, да?

Он кивнул.

— Я люблю его. Маленькие города не для всех, я понимаю. Но здесь я чувствую себя частью общины. Я вношу свой вклад и вознагражден друзьями, которые устроили нам самое уникальное первое свидание. — Он улыбнулся. — Я люблю тихую жизнь.

— Могу вас понять. У жизни в большом городе есть свои преимущества, но она истощает.

— Вы из Мельбурна? — спросил он. Я кивнул. — Расскажите мне о себе. Какова история Лоусона Гейла?

— Рассказывать особенно не о чем, — начал я.

— Вы лепидоптерист, по гениальности соперничающий с Эйнштейном. Поверьте, вы о многом можете рассказать.

Я откусил пирожок с мясом и насладился вкусом, прежде чем снова заговорить.