Имаго (ЛП)

Он притянул меня за затылок к себе. Ему, похоже, было плевать, что вокруг стоят люди, поэтому все равно было и мне. Я посмотрел на него.

— Мне нужно доставить бабочек и личинки профессору Тиллману. У него есть оборудование, чтобы спасти их.

Джек кивнул.

— Я поведу.

В этот момент небеса разверзлись, и полил дождь, а люди вокруг начали поздравлять друг друга и радостно обниматься. Пол взял детенышей тасманийского дьявола, Ремми взяла Розмари, и они побежали под крышу, а я забрался на пассажирское место. Джек был уже за рулем. Наклонившись, он сгреб в ладони мое лицо и крепко поцеловал. Вряд ли кто-то видел наш поцелуй, потому что окна заливал дождь. Но даже если видел, мне было плевать.

— Слава богу, ты жив, — прошептал Джек, прежде чем переключиться на первую скорость и выехать из Скоттсдейла.

***

Мы ехали в Лонсестон в тишине. Тяжесть того, что я сделал, когда подверг наши жизни опасности, начала давить на меня.

— Мне правда жаль, — тихо проговорил я. — Но я должен был попытаться.

Руки Джека стиснули руль.

— Я с ужасом представляю, что могло бы случиться, если бы я не нашел тебя…

Я медленно кивнул.

— Я знаю, что.

— Точно? — спросил он серьезно.

— Да. Я бы погиб. И Розмари тоже, потому что я подверг опасности и ее. У нее не было выбора, кроме как поехать со мной. Прости.

Джек долгое мгновение смотрел на меня, а затем покачал головой.

— Я говорю о тебе. О тебе, Лоусон. Не знаю, что бы я сделал, если бы… — Он тяжело сглотнул и оставил предложение незаконченным.

Я протянул ему руку, и когда он взял ее, сжал его пальцы.

— Спасибо, что спас мою жизнь. — Я поднес его руку к губам и поцеловал костяшки пальцев. Они были покрыты сажей и грязью, но мне было все равно. Я снова поцеловал их. — Спасибо.

— Просто пообещай, что никогда больше не будешь так делать.

Я обдумал это и облизнул губы.

— Я не могу обещать, потому что не могу с уверенностью сказать, что не окажусь вновь в похожих обстоятельствах. Если бы мне пришлось выбирать…

— Лоусон, — резко перебил меня он, — правильный ответ: «Обещаю».

— Я собирался сказать, что если бы я вновь оказался в ситуации, когда мне пришлось бы выбирать между своей жизнью и жизнью беззащитного животного, то… в общем, выбор был бы однозначным.

— Спасибо.

Я отвернулся к окну, потому что был абсолютно уверен: мы подумали о разном.

Он издал протяжный и громкий вздох.

— Ты выбрал бы животное, верно?

Быстро повернувшись, я посмотрел на него.

— Ну, в этом сценарии много различных факторов, и я не могу прийти к единому выводу…

Он заулыбался, и я замолчал.

— Что? — спросил он.

— Почему ты улыбаешься?

— Потому что ты восхитительный. Даже когда безумно расстраиваешь и, возможно, даже бесишь меня.

Я фыркнул и откинулся на сиденье. Потом поднял его руку и прижал тыльной стороной к своей щеке.

— Ты замечательный человек.

***

Мы приехали по названному профессором Тиллманом адресу, и я позвонил ему, чтобы сообщить, что мы здесь.

Он вышел к нам, и я всех познакомил. Его жилище было старомодным, обшитым деревом домиком с идеально ухоженным садом, а стену у входной двери украшала стеклянная бабочка.

— Добро пожаловать, — сказал он. — Похоже, вы пережили то еще приключение. Видел все в новостях.

— Да уж. — Вид у нас был кошмарный. Я был с ног до головы покрыт пылью и грязью, а пожарный костюм Джека — сажей. Я открыл багажник машины и передал профессору контейнер полегче, а Джеку — потяжелее, с частью муравейника. Сам же взял с заднего сиденья куст.

— Проходите сюда, — сказал профессор Тиллман.

Мы пошли за ним за дом, к чему-то похожему на теплицу, при виде которой я улыбнулся.

— О, это великолепно.

Фактически у профессора был свой собственный дом бабочек.

— Да, неплохо, — согласился он скромно, первым заходя внутрь.

Я положил куст у двери, а профессор поставил контейнер с бабочками на скамью и медленно снял с него крышку. Потом осторожно поднял одну срезанную с куста ветку и перевернул ее. На ней была одна бабочка, и она, словно здороваясь с нами, расправила крылышки.

Профессор рассмеялся.

— Ну, и тебе привет.

Как оказалось, выжили только четыре. Дно контейнера стало кладбищем для пяти полностью взрослых особей.

— Я старался спасти их всех, — пробормотал я.

Джек погладил меня по спине. Его мягкая, безмолвная поддержка значила для меня очень много.

— В корнях куста есть личинки, — сказал я. — Надеюсь, они выжили.

Профессор просиял.

— Сегодня ты сделал выдающееся дело. — Подойдя к кусту, он присел рядом на корточки и долгую минуту обследовал месиво из корней, грязи и муравьев, а затем поднял глаза и улыбнулся. — Думаю, сынок, ты спас целый вид.

К тому времени, как мы поместили четырех выживших бабочек в специальную камеру, а личинок в инкубатор, наступил полдень. У меня уже слипались глаза. После насыщенного адреналином дня я начинал разваливаться на части.

— На сегодня мы сделали все, что могли, — произнес профессор. — Тебе следует отдохнуть. А завтра мы решим, что делать дальше.

Я кивнул. Он был прав.

— О, профессор Эстерли сказал мне, что рассчитывает быть причастным к открытию. Я вежливо послал его.

Джек фыркнул.