Имам Шамиль

Вместе с Пассеком из Хунзаха вышел аварский отряд и хунзахского Гимбат-бека — прапорщика милиции. Присоединив роту балахановского гарнизона, Пассек хотел было идти в Шуру, но путь оказался прегражденным мюридами. Тогда он решил пробраться через Гимры. Подойдя к аулу Зирани, заметил огромное скопище врага. Местные жители сообщили, что здесь Шамиль оставил двухтысячный отряд мюридов под командованием Хаджи-Мурада. Они же сказали, что на койсубулинском перевале стоит неприятель и что укрепление Бурундук-кала находится в руках имама.

Пассек стал быстро укреплять маленькое селение. Жители Зирани не сопротивлялись, но и не помогали Пассеку.

Хаджи-Мурад обложил Зирани. Однако подступить не решался, поскольку у русских оказалось несколько легких горных орудий. Благодаря им и держался гарнизон. Наступили холода. Солдаты мерзли в летнем обмундировании. Они кутались в рогожки и рваные овечьи шкуры, приобретенные у жителей. Не было провианта. Истощенные кони до камней выгрызали сухую траву. Солдаты питались дохлой кониной. Ударили морозы, но гарнизон Пассека не сдавался.

Хаджи-Мурад, зная, что отряд горцев в гарнизоне Пассека, блокированного в Зирани, в основном стоит на аванпостах, занимается разведкой и снабжением гяуров, решил сманить их к себе. Это не удалось. Тогда наиб послал письмо полковнику Пассеку: «Презренный гяур Пасак! Если ты истинный воин, зачем прячешься за спины отступников? Отпусти их по домам, я даю слово не трогать их, а сам делай то, что тебе положено делать».

Получив письмо Хаджи-Мурада, полковник Пассек собрал хунзахцев, каратинцев, гумбетцев и зачитал им послание наиба.

— Если желаете, — сказал он, — можете безбоязненно удалиться.

Тогда вышел вперед Гимбат-бек.

— Мы из-за преданности русским и ненависти к Шамилю бросили дома, имущество, оставили родных, близких и пошли вместе с вами. Назад можем вернуться только тогда, когда власть Шамиля в Аварии будет заменена властью русских. Но если мы стесняем вас, питаясь скудными подаяниями сельчан, лучше уж — с кручи в реку, чем попадать в руки имама.

— Воля ваша, — ответил Пассек, — от вас мы имеем только пользу и рады делить победу и нужду поровну.

В отряде Гимбат-бека находился бывший гимринский староста Джафар-Ага, который еще до сражения при Ахульго перешел на сторону русских. Пассек знал его хорошо — тот спас роту апшеронского полка, стоявшую в Гимрах. Узнав, что мюриды стали окружать селение, Джафар-Ага вывел роту солдат, вместе с вооруженными родственниками сопровождал ее до Караная, а затем, вернув всех сопровождавших его домой, сам привел роту в Шуру. Его-то и послал Пассек для связи с Клюгенау.

Генерал Клюки фон Клюгенау принимал все меры к спасению отряда, но подступы к Зирани были закрыты. И кто решится в такой ситуации пробраться к Пассеку и сообщить, что помощь идет с боем? И потому Клюгенау был безмерно обрадован, увидев перед собой смелого лазутчика Джафар-Агу, которому удалось проползти сквозь позиции Шамиля.

— Генерал, зачем сидишь, скоро Пассек, солдат, Гимбат пропал будет, — сказал Джафар-Ага, недовольный медлительностью Клюгенау.

— Дорогой Джафар, никто не пропадет. Только что прибыл командующий линией генерал Гурко. Он немедленно выступает в сторону Бурундук-Калы на помощь Пассеку. Ему придется проходить с боем. Крепость и перевал заняты шайками имама. Ты сможешь вернуться обратно через Гимринский перевал в Зирани?

Подумав немного, бывший гимринский староста ответил:

— Смогу.

— Вот деньги, два пистолета, конь оседлан, скачи, доложи полковнику, что помощь идет со стороны Бурундук-Калы.

На следующий день Джафар-Ага был в Гимрах. Идя в мечеть помолиться, он сообщал всем встречным о том, что раскаялся в своей измене, не хочет больше служить русским. Дал слово кадию больше не возвращаться к гяурам. Но люди, оставленные в Гимрах имамом, не поверили и арестовали изменника. Джафар-Ага успел передать деньги одному из своих родственников, и тот, собрав других сородичей, стал требовать от кадия освобождения. Кадий, посоветовавшись со сторонниками Шамиля, решил отпустить Джафар-Агу на поруки за выкуп.

Всем родственникам Джафар-Аги удалось достать только сорок туманов, остальные сорок были выданы предусмотрительным генералом Клюгенау.

Как только Джафар-Ага освободился из-под ареста, он рассказал одному из родственников истинную причину своего приезда.

— За трудное взялся, пропадешь сам, погубишь последние гроши родственников. Оставь лучше это дело, — посоветовал Ахмед, один из родственников.

— Обещанное я должен выполнить. Двум смертям не бывать. Не все ли равно, когда и где отдать душу аллаху, раз это неизбежно? В случае успеха генерал вознаградит всех, кому я должен.

Утром Джафар и Ахмед с несколькими молодыми людьми выехали из Гимры и направились вверх, в горы.

— Счастливой дороги! Далеко ли путь держите? — спрашивали их гимринцы, встречая на улице.

— Поедем постреляться с гяурами, — отвечали спутники Джафар-Аги.