Имеющий уши, да услышит

– Вот и ответ на все ваши вопросы и сомнения. Уведомление пропало. Его мог забрать лишь один человек, имя которого там упоминалось: Гедимин. Посудите сами, разве он мог оставить в живых такого свидетеля, как стряпчий, знавший самую главную его тайну, которая внезапно стала стоить миллион золотом – то, что он никакой не Черветинский, а всего лишь приемный сын и не может ничего наследовать кастеляну даже по его завещанию, потому что там он именовался сыном Антония, кровным родственником и продолжателем славного рода. Да, эту тайну также знал и Павел. И меня в нее посвятили. Но Гедимин с детства любил и уважал брата, он бы никогда не поднял руку на него. Обо мне он, к счастью, не знал. А стряпчий… он был просто судейский чиновник… И там, в доме ночью, находились еще и живые свидетели – дочка и кухарка, которые видели Гедимина.

Они молчали. Клер хотела было сказать: «Гедимин не убивал их, он мне поклялся!» Но она промолчала.

Она смотрела в окно, которое было открыто. На ветке жасминового куста сидела маленькая красногрудая птичка. Малиновка. Глазками-бусинками она остро глядела на Клер, словно призывая к чему-то.

– Когда я только узнал о зверском убийстве стряпчего, я имел на подозрении совсем другого человека, – сказал внезапно чиновник Капустин. – Потому что именно от его действий все последние дни перед убийством я сам предостерегал Луку Лукича, призывая его к осторожности и осмотрительности. Гедимин же все эти годы рос на наших глазах именно как член семьи Черветинских… И он сам много страдал в детстве и юности. А вина за его страдания лежит не только на Карсавине, но и на Антонии… Но когда я услышал, что, кроме убийства стряпчего, его дочери Аглаи и кухарки, Гедимин нападал и насиловал женщин и даже собирался убить свою малолетнюю нареченную невесту, последние мои сомнения отпали. И я теперь считаю, что вы на правильном пути. Вы поймали виновного.

– Но сначала вы так не считали? – спросил Евграф Комаровский. – Это связано со второй тайной стряпчего, я вас правильно понял?

– Да.

Клер, слушая их, смотрела на красногрудую птичку в окне. Малиновка перескочила с ветки на ветку, потом перелетела на створку открытого окна. И вдруг…

Малиновка вспорхнула и взмыла в закатное небо.

Как тогда, у беседки…

Когда ее напугал Человек-зверь.

– Мы с мадемуазель Клер хотели бы услышать и другую тайну стряпчего, – объявил Евграф Комаровский.

– Но… это был секрет, так сказать, судейский, юридический, он касался дел очень личных. Это конфиденциальные сведения.

– Расследование продолжается. Я, как должностное официальное лицо, обязан знать всю информацию по делу. Даже сугубо конфиденциальную.

– Но вы же поймали убийцу! – воскликнул Капустин. – И это именно Гедимин Черветинский! Я же вам все рассказал, все объяснил. Какие теперь – после всего – могут быть сомнения в его виновности?

– Достаточные сомнения, – ответил Комаровский. – Полной ясности в деле у нас все еще нет. Поэтому я просил бы вас рассказать нам все без утайки. Вы сами начали этот разговор. Я не тянул из вас правду клещами. И не хотел бы этого делать.

Капустин молчал.

– Итак, в чем состоял второй секрет стряпчего? О чем шла речь? – настойчиво повторил Евграф Комаровский.

– О дьяволе…

– То есть? Не понял вас.

– О дьяволе и его сыне. – Капустин скользнул по ним взглядом. Лицо его приняло очень странное выражение. – Сам Лука Лукич именно так называл сей… юридический казус.

Пауза. Клер ощутила, что ей не хватает воздуха.

– Кого вы имеете в виду? – спросил Евграф Комаровский, хотя Клер видела по его лицу – он уже знает наперед, о ком пойдет речь.

– Князя Пьера Хрюнова.

– Который на самом деле сын Арсения Карсавина. Стряпчий считал его сыном дьявола? Он верил в рассказы о Темном?

– Он верил, – ответил Капустин. – Лука Лукич долгие годы вел судебные тяжбы, в которые впутывался Карсавин, и являлся его душеприказчиком. Это было еще до того, как он взял меня к себе помощником в делах, поэтому мне многое неизвестно. Но зато он знал своего патрона и барина. Поэтому он верил в то, что… зло порой живуче. Даже смерть бессильна перед ним. Но речь у нас сейчас не совсем о делах прошлого, а о событиях, которые стали известны всего полторы недели назад. Лука Лукич вел дела и князя Хрюнова. По сути, его как судейского профессионала «завещал» Хрюнову сам Карсавин, поэтому он долгие годы противостоял в суде попыткам семьи Хрюновых лишить Пьера титула, первородства и наследства по причине подозрений в его незаконном происхождении.

– Мы знаем об этом. – Комаровский глянул на Клер. – А в доме стряпчего я обнаружил одно очень любопытное письмо.

Клер заметила, как чиновник Капустин сразу напрягся.

– Ваше сиятельство, от кого было то письмо? – спросил он нервно.