...Имеются человеческие жертвы

—   Да нет, пожалуй. Какой-то угрюмый он всегда был или очень серьезный. Страшно сильный — да. И жестокий очень, даже в военно-спортивных соревнованиях, в поединках.

—  И что дальше?

—  В восемьдесят девятом, зимой, он узнал, что я оказался в очень трудных денежных обстоятельствах: проигрался в карты, был у меня такой грех... Можно сказать, страсть... Причем играл я с теми, с кем, конечно, не должен был играть. Это тоже были офицеры нашего управления, но какие-то темные люди, сомнительные.

—  И что же? — спросил Турецкий.

—   Нелюбин сказал, что готов мне помочь и выручит, если я дам слово, что, когда придет черед и возникнет необходимость, беспрекословно подчинюсь любой просьбе и приказу и пойду ему навстречу. Я был тогда доведен до крайности. Тут все смешалось — и страх, и досада, ну и конечно, карточный долг, сами понимаете, не хотелось отдавать... По тем деньгам это было почти что полтора «жигуля». Хоть пулю в лоб! А тут семья, двое детей маленьких — не убежишь... Ну, я и согласился.

Нелюбин сидел, уже справившись с собой и невозмутимо скрестив сильные руки на груди, но Турецкий видел, как нервно вздуваются и опадают мощные мышцы на его ногах. Все-таки в хладнокровии ему нельзя было отказать.

—  Продолжайте, Михеев, — сказал Турецкий.

—   А через два или три дня оба моих кредитора погибли при загадочных обстоятельствах. Их «уазик» сковырнулся с моста в реку, а Нелюбин сказал мне, что отныне я его должник...

Рассказ Михеева продолжался еще около получаса, и туда вошли все эпизоды, связанные с захватом воинского снаряжения и обмундирования, а также оружия и боеприпасов. Таких эпизодов, как оказалось, было даже больше, чем предполагали Турецкий и Коренев.

Его, Михеева, роль в этих событиях сводилась, по сути, только к точной наводке, к сообщению о характере груза, пункте назначения и численности охраны. В скором времени Михеев стал регулярно снабжать Нелюбина и секретной оперативной инормацией, за что ему регулярно выплачивали совершенно невероятные, баснословные суммы, которые сделали его чем-то вроде денежного наркомана.

—   А как вы думаете, Михеев, — поинтересовался Турецкий, — где Нелюбин добывал такие средства, чтобы оплачивать ваши услуги?

—  Затрудняюсь ответить, — вздохнул Михеев.

—  Но ведь вы не думаете, надеюсь, что он получал их праведным путем? — спросил Данилов. — Вы же умный, трезвый человек и не можете не понимать, что стали не просто пособником опаснейшей преступной группировки, но и прямым соучастником бандитов, которые совершили такое множество кровавых преступлений. Здесь же убийство на убийстве! И вы отлично знали о них. Фактически вы создавали идеальные условия для существования и активной деятельности преступной сети, вы, человек, поставленный на то, чтобы быть первым борцом с этой нечистью. Неужели вы думаете, что мы столь наивны и поверим, будто вы могли осуществлять эти задачи, не имея мощных покровителей и надежных тылов? Так что, Михеев, не пытайтесь наводить тень на плетень. Рассказывайте все.

—  Но... — он запнулся, с надеждой глядя туда, где сидел Турецкий. — Я готов рассказать все, и я, конечно, знаю гораздо больше... Но как сможете вы обеспечить мою безопасность? Меня, моей семьи, моих детей...

—   Попробуйте рискнуть и положитесь на нас, — сказал Турецкий. — Какой, собственно, у вас выбор? Вы много лет были не просто связаны с опаснейшей шайкой, но прилагали все усилия, чтобы обеспечить и дальнейшее продолжение их преступной деятельности, потому что это было в ваших прямых корыстных интересах. А значит, вы должны будете отвечать перед законом по всей строгости наравне с ними. Так что не надо играть с нами. Вы много лет продавали свою совесть, сколотили состояние, так что вам есть на что попытаться купить хотя бы свою голову.

—   Не понял? — напряженно вытянул шею Михеев.

—   Я, разумеется, не о деньгах, — сказал Турецкий.

—   Если вас интересуют сведения, информация, — сделал вид, будто вдруг догадался, о чем идет речь, Михеев, — то у меня, я думаю, самые полные и подробные досье на большинство здешних чиновников, включая бывшего начальника Управления внутренних дел Мащенко, директоров заводов, банкиров, вице-губернаторов и самого губернатора. Все эти материалы спрятаны у меня в особом месте. Я могу предоставить их следствию.

—   Вы удивительно предусмотрительный человек, — заметил Турецкий.

—   Кабы так, не сидел бы сейчас тут, — с нескрываемой горечью сказал Михеев. — Но повторяю — и мне, и всем вам есть чего опасаться, и прежде всего за свою жизнь, пока на свободе остается один человек.

При этих словах Нелюбин медленно повернулся в сторону Михеева и бросил на него взгляд, который, наверное, мог бы заживо испепелить любого.

—   Это...

—  Молчите! — быстро приказал Турецкий. — Подойдите к столу!

Михеев поднялся и подошел. Турецкий быстро написал на листке бумаги какое-то слово и показал ему так, чтобы не видел Нелюбин.

—  Это он? — спросил Турецкий.

—  Значит, вы все уже...