Именем человечества

– Что?.. Что?.. – еле выговорил Зорин, ловя выпавшую из рук трубку.

– Да это я, я! Ты что, не слышишь?

– Слышу, слышу, сынок, – смог наконец вымолвить Зорин. – Где ты? Откуда звонишь?

– Из Минеральных Вод. Прямо из аэропорта. Мы тут оба с Максимом. И голодные, как черти! Так ты там того... Организуй, что можно. Сейчас, сейчас! Это я Максиму. Он спрашивает: нельзя ли Татьяну Аркадьевну к телефону.

– А она... Она в Вормалее.

– Как в Вормалее?

– Ну, это в двух словах не скажешь. Я и сам успел побывать там...

– Алло! Андрей Николаевич, это Колесников. Вы говорите, Таня в Вормалее? Давно? Это связано с... с оставшимися там моими вещами?

– Да, мы нашли их. Вернее, мы разыскали Силкина.

– Вы разыскали дядю Степана?! Значит, он жив-здоров? И все вещи по-прежнему у него?

– Да, теперь Таня присматривает за ними.

– Отлично! Но почему Таня осталась в Вормалее? А как же Вова?

– Вова с ней... Да вы садитесь скорее в такси и приезжайте сюда, что скажешь по телефону... Все хорошо у нас. Все хорошо! – Зорин повесил трубку и, сняв халат, вышел в приемную:

– Лена, я отлучусь на несколько часов.

2

– В общем, досталось мне крепко, – закончил Дмитрий свой рассказ. – Эти костоломы у Рейли не зря едят хлеб. Я думал, уж конец пришел. И вдруг – светлая палата, белые простыни, медсестры, как звезды Голливуда. И сам Рейли: простите, говорит, пожалуйста, ошибка вышла, недоразумение. Завтра вас передадут Советскому посольству. Я, конечно, решил, что это какая-то новая каверза, приготовился ко всему. А наутро смотрю – маши на с советским флажком на радиаторе, а в ней – Максим! А когда он рассказал дорогой, как Рейли от нептуния спасался, я думал, умру со смеху, честное слово! Да и вся эта их поездка в Вашингтон.. Потеха!

– Ну, а каковы ваши дальнейшие планы, молодые люди? – спросил Зорин.

– План один – Вормалей! Мы ведь сюда только на денек заскочили, выяснить обстановку. И завтра же в институт. Да, а что было в институте, папка! Сначала нас и слушать не хотели. Это что еще, говорят, за бред сивой кобылы? Мало нам летающих тарелок! А как мы выложили перед ними нептуний, что тут началось!.. В обыщем, все теперь поставлено на деловые рельсы. Создана I специальная группа под руководством моего шефа, профессора Саакяна. Максим зачислен в штат института. Нам : выделены люди, средства. Вот как все обернулось, папка! ?Считай, победа на всех фронтах.

– Ну, до победы еще далеко, но то, что вы снова на Родине... Как жаль, что мы не можем телеграфировать об этом Тане! Сколько бессонных ночей у нее впереди! Как долго вы собираетесь пробыть в институте?

– Самое большее – день-два, – ответил Максим. – Правда, этот Саакян, кажется, не из тех, кого легко сдвинуть с места. Но в крайнем случае мы вылетим без него.

– Да уж поспешите, Максим. Ведь каждый лишний день, каждый час там, в тайге, для Тани...

– Я понимаю, Андрей Николаевич. Кстати, повторите еще раз, что сказал вам Силкин на прощание. Где они собирались укрыться с Таней?

– Он сказал: «Искать нас надо в моей заимке, за Марьиным болотом».

– Странно...

– Или я что-то переврал?

– Нет, но эта избушка – почти у самого кордона, ее любой мальчишка знает. А ведь вы говорите, они вышли ночью. Какой смысл в такой конспирации, если потом жить, можно сказать, у людей на глазах?

Зорин пожал плечами:

– Я отговаривал их от этой затеи. Но Татьяна Аркадьевна осталась непреклонной.

– Таня поступила правильно. В той обстановке, какая сложилась в Вормалее, это было единственно возможное решение. Но вот заимка, у самого кордона... Припомните, не сказал ли Силкин еще что-нибудь?

– Подождите, Максим. Теперь я припоминаю, что потом он добавил вскользь несколько слов. Он сказал что-то вроде того, что в те места вы еще в детстве не побоялись сходить...

– Вот оно что! Ну, кажется, я начинаю понимать. Спасибо, Андрей Николаевич.

3

– Здравствуйте, Денис Павлович. Вас можно поздравить? Колесников в Москве.

– Колесников уже в Кисловодске, завтра выедет в Вормалей. А поздравлять меня, Сергей Сергеевич, не с чем. Колесников сам – сам! – выбрался из такого логова, из какого нам его и за полгода было бы не вытащить. Но теперь, кажется, все в порядке. Идеей Колесникова заинтересовался Институт ядерной физики. Там сформирована специальная группа во главе с профессором Саакяном. Эта группа и выезжает в Вормалей, чтобы на месте познакомиться с информационным диском и записями Колесникова. Кстати, как там, в институте, поживает наша подопечная?

– Вы имеете в виду Нестеренко? Прежде всего я установил ее личность. Внучка крупного украинского националиста, бывшего офицера власовской армии, бежавшего в одну из стран Южной Америки, а затем обосновавшегося в Штатах, она была завербована американской разведкой и заброшена в нашу страну. В институте проявляет усиленный интерес ко всему, что связано с изучением нейтрино...

– Вот как! Теперь, я смотрю, для них страшнее нейтрино зверя нет.

– Да, похоже, так. Ради этих нейтрино Нестеренко и была внедрена в институт. Единственный канал связи у нее – Кисловодск.

– То есть «Виктор»?