Именем человечества

– Эй, Максим! – снова крикнул Дмитрий. – Остановись, тебе говорят! Что ты мчишься, как на пожар!

Но Максим даже не обернулся. Смутная тревога гнала его вперед и вперед. Как там Таня? Шутка ли, столько времени в тайге... И диск! Удалось ли уберечь его им с дядей Степаном? А если диска уже нет?..

Он миновал последний подъем и, свернув с петляющей тропы, ринулся прямиком вниз, к озеру, на запах дыма. Острые сучья хлестали по лицу, цеплялись за одежду, ноги скользили по мокрой траве. Он не замечал ничего.

Но вот в просвете между деревьями мелькнуло низкое бревенчатое строение, послышался треск костра, а через минуту и сам Силкин с цигаркой в зубах и с черпаком в руке шагнул ему навстречу:

– Ну, долго жить будешь, Владимирыч! Только сейчас тебя вспоминали. Доброго здоровьица! – он пощекотал бородой лицо Максима.

– Здравствуй, дядя Степан. Как вы тут? Как Таня? Где она?

– Сейчас выйдет. Эй, Татьяна, встречай гостя! Максим сбросил рюкзак, метнулся к избушке. Таня

стояла в дверях, поспешно вытирая слезы, боясь поверить в реальность происходящего.

Он схватил ее за руки, жадно вглядываясь в припухшие от слез глаза:

– Как ты, не болеешь? Никто тебя больше не пугал? Но она видела лишь его окровавленные бинты:

– Что это? Ты ранен? Серьезно?

– Пустяки! Небольшая царапина на виске.

– На виске?! И твой элемент...

– Не знаю, может, и поврежден.

– Он разрушен, Максим! Диск исчез!

– Как исчез?!

– Пропал, испарился, сразу, как приземлился вертолет. Я даже подумала... Что я пережила за эти два часа! – она нежно коснулась его забинтованной головы. – Но ты не беспокойся, я все успела прослушать, все поняла, во всем разобралась. Вот видишь, – кивнула она на стол, заваленный исписанными листками бумаги.

– Но как ты смогла?

– Так Этана и мне вживила элемент связи, я не успела тебе сказать.

– А шифр?

– Тут помог случай. Потом я все расскажу, а сейчас...

– А сейчас вот тебе письмо от Вовы, – Максим достал из кармана небольшой, покрытый детскими каракулями листок.

– Вовка, сынок… – шептала, смеясь и плача, Таня.

прижимаясь лицом к посланию сына. – Как ему трудна там, наверное, без меня...

– Да нет, бегает с соседскими мальчишками, вырос, загорел. Правда, на прощание сказал, чтобы в следующий раз я пришел обязательно с мамой.

– Сколько счастья в одну минуту! – она порывисто прижалась к нему, но тут же отстранилась, потупилась, осторожно погладила его забинтованную голову. – Это я вылечу тебе в два дня. Но ты голоден, наверное?

– Нет, не очень. Да сейчас сюда целая компания заявится: Дмитрий Зорин, его шеф-профессор, ну и бедняга-пилот. Вертолет-то рассыпался на Лысой Гриве, хорошо, что все легко отделались. А вот и они...

– Ну, иди к ним. Я сейчас. Только немного приведу себя в порядок.

Максим спустился к костру:

– Знакомьтесь, товарищи. Это Степан Семенович Силкин, мой старый друг и лучший охотник Вормалея.

– Да-да... Очень приятно... – пробормотал скороговоркой Саакян, усаживаясь на бревно возле костра. – Так вот, товарищ Силкин, не могли бы вы помочь нам как можно скорее связаться с Вормалеем или Отрадным?

– Как это связаться? Дорогу указать, что ли? Так это Максим не хуже меня...

– Нет, речь идет о другом. Нам надо как-то вызвать другой вертолет.

– А как его вызовешь, это-ть не собака.

– Дядя Степан, – вмешался Максим, – Рубен Саакович интересуется, нет ли тут поблизости какого-нибудь леспромхоза, базы геологов, словом, чего-то такого, откуда можно было бы позвонить по телефону.

– Нет, слава богу, энти с топорами да пилами сюда еще не добрались. Последние угодья с непуганым зверем. Ведь зверь, он...

– Подождите вы со своим зверем! – перебил Саакян. – Поймите, у нас произошла катастрофа, разбился вертолет. Надо сообщить об этом на базу, сказать им, что бы выслали другую машину. Как это сделать?

– А зачем он нужен, другой вертолет? Все вы, я вижу, на своих ногах. А тут и идти-то от силы три дня, хоть до Вормалея, хоть до Отрадного.

– Ну, это мы сами знаем, что нам нужно и что е* нужно!

– А сам знаешь, так и будь здоров! – старик махнул черпаком и отвернулся к костру.

На миг повисло тягостное молчание.

– Так, может, мы сначала взглянем на диск, Рубен Саакович? – нашелся Дмитрий.

– Ох уж этот диск! – скривился Саакян. – Ну, давайте его сюда, посмотрим...

– Диска нет, – сказал Максим. –Он подвергся самоуничтожению.

– Что? Что вы сказали?! – загремел профессор.

– Я говорю, диска больше нет, он сублимировал, распался на элементарные атомы.

– Так... И вы затащили меня в эту дыру только затем, чтобы сообщить такую потрясающую новость?

– Я сам узнал об этом только сейчас. Диск исчез в момент приземления вертолета, точнее, в момент получения мною травмы на виске.

– Да при чем здесь вертолет и ваша, простите... раскрашенная физиономия?

– Вертолет здесь ни при чем. А травма вывела из строя мой элемент связи с диском, что мгновенно привело в действие механизм его самоуничтожения. Так было запрограммировано его создателями.

– Так было запрограммировано вашей фантазией, хотите вы сказать? Да был ли он вообще, этот пресловутый диск? Кто его видел? Ты, Дмитрий Андреевич, видел?