Именинник (СИ)

Наверное, в глубине души, проводя свое свободное время в спортзале за боксерской грушей, я желал научиться стоять за себя без угрызений совести за то, что я слабак и трус. Тот, кто держал в страхе школу – получал тумаки и затрещины от старшего брата и отца. Смешно. Но то были всего лишь обиды, и хоть жесткость с их стороны была тогда почти необоснованной, теперь, мне все стало ясно.

— Как ты посмел прикоснуться к моей жене?! — рявкнул я.

Накопленная за все годы обида, злость, прогрессирующая в жилах, ярость, выходили из-под контроля. Сергей сжал мое запястье и попытался ответить мне ударом, но я согнул ногу в колене и нацелился ему в живот, нанося раз за разом глухие удары. Несколько слабых пощечин, чтобы унизить, так же, как он попытался унизить Олесю, прикоснувшись к ее телу. Она не сказала ни слова, но вчера, я все хорошо понял.

— Щенок, — засмеялся он, глядя на меня с вынужденным прищуром, так как постепенно стали опухать его веки. — Ты мою блядь подобрал, — выплюнув сгусток крови на белый ковер, буркнул он. — Какая, на хрен, она тебе жена…

Последовал следующий удар, а затем еще один… И так несколько, и, похоже, что Сергей недооценил мои физические способности. Мужчина стащил дырокол со стола и ударил меня канцелярской утварью по тыльной стороне ладони, отчего взвизгнув от боли, я ненадолго отпустил его из своих тугих объятий. Улучив момент, сводный братец направил свой кулак мне в челюсть, и я мигом отскочил в сторону, ударяясь поясницей о стол.

— Такая же потаскуха, как и наша мать, — буркнул он мне вслед.

На самом деле я отдавал себе отчет в происходящим. Наверное, после того, что случится в этом кабинете, мне предстоит очень долгое заточение в местах столь отдаленных, потому что отец мне не простит подобного унижения. Схватив брата за плечо, когда тот отворил дверь кабинета, я с силой толкнул его в сторону умывальника в конце помещения, но, к сожалению, на наши крики собрались коллеги и люди, бездумно снующие по коридору компании.

Я плохо соображал, избивая лежащего в луже собственной, да и не только в собственной, крови, человека. Потащил его в коридор за руки, потому что выбора у меня не оставалось, ведь разнимающие нас люди стояли по обе стороны от кабинета. Где-то на подкорках сознания слышал крики Саши, пытающегося вразумить меня, внушить мне реальность происходящего.

— Руслан! — крик озлобленного Владимира Львовича.

Про себя ухмыльнулся, ведь он ни разу, за последнее время, не обратился ко мне по имени. Столько бесполезно потраченных лет, чтобы понравиться человеку, в сердце которого не было и миллиметра места для меня. Мужчина схватил меня за горло, вынуждая отпустить его сына.

— Немедленно прекрати!

Он потряс меня за плечи как в далеком прошлом, только в этот раз я откинул его мерзкие руки в сторону, нависая над ним стеной. Периферийным зрением отметил толпу собравшихся, скучающих зевак, окруживших нашу непутевую семью. Цокнул, потому что меньше всего желал зрелищ как в дешевом, российском кино. Я с досадой подметил, что стоило вовремя запереть дверь кабинета на ключ, чтобы не вышло подобной глупости. Владимир Львович влепил мне пощечину и схватившись за щеку, я выдохнул, подумал о том, насколько мне неприятны все эти люди.

— Кусок дерьма, — фыркнул он и поднял руку. — Да как ты посмел…

— Замахнешься, — предупредительным тоном произнес я доходчиво, отчего мужчина попятился назад. — И я сломаю твою грязную руку.

Посмотрев вбок, на лежащего грудой бесполезного хлама, его родного сына-труса, я хмыкнул и снова поднял глаза на отца.

— Он получил по делу, — объяснил громко. — Я написал заявление и ухожу из твоей конторы, — выплюнул слова ему в лицо. — Машину и твою квартиру я тоже тебе возвращаю, — бросив ему ключи в лицо, заявил я. Хотя, квартира изначально была оформлена не на меня. — Мне ничего отныне от тебя не нужно.

Наверное, я бы сумел расслышать крики предупреждения ошарашенного Александра, стоящего в толпе напротив, если бы не оглушительный выстрел. Дальше все происходило как в замедленной съемке: ко мне подбежали орущие коллеги, но звуков слышно не было. Защипало в груди и опустив голову я заметил, как бордовое пятно, появившееся на моей белой футболе, стало постепенно разрастаться, увеличиваться в размерах. Это — кровь. Моя кровь от выстрела, только боли, похоже, совсем не было. Лишь помутнение рассудка и мельтешащая перед глазами, а затем полностью заполонившая все передо мной, темнота.

Глава 30

***

— Как ты посмела? – возмутился молодой парень. — Кто ты такая, чтобы говорить так с моими друзьями?!

Надежда прогнала всех его пьяных друзей, которых ее сын привел к ним домой, чтобы продолжить ту нескромную вечеринку, что они затеяли в ночном клубе. И за что они могли быть доставлены в отделении полиции, если бы не вовремя подоспевший на помощь, Владимир Каминский.

— Имей уважение, наглец! — Надежда была непреклонна. — Я – твоя мать!