Именинник (СИ)

Врач попытался в очередной раз прогнать их из палаты, но получив очередной отказ, покачал головой и стал раздавать какие-то рекомендации, после чего, наконец-то девушки обратили на него внимание и стали внимательно слушать.

Я же, умиротворённо прикрыл глаза. Усталость тяжелым бременем легла на мои конечности, погружая меня в глубокий сон. Но мне, несмотря на вынутую этим утром пулю из груди, было спокойно. Теперь, все точно будет хорошо.

На следующий день мне сообщили, что Сергей был задержан органами власти из-за попытки убийства. Мама с трудом подавляла плач, коря себя за то, что не смогла достойно воспитать старшего сына. Но больше всего ей было стыдно передо мной за все те годы лжи и предательства, из-за которых я жил словно не в полноценной семье. Груз тяжкого бремени свалился не только с ее, но и с моих плеч.

Каждый день я наблюдал за Олесей и мамой, которые постепенно становились все более благосклонны друг к другу. Почти живя в клинике, они стали обмениваться короткими, но дружелюбными репликами ради меня, чтобы я чувствовал себя комфортно и быстрее пошел на поправку.

И теперь я точно знал, что когда-нибудь, они примут и обязательно полюбят друг друга.

Олеся

Половицы старой, но весьма элитной школы немного поскрипывали. Уже начался сентябрь. Толпа рвущихся навстречу знаниям, детям, с шумом неслась по коридору после прозвеневшего звонка.

Руслан судорожно вздохнул: на его шее подрагивала кожа, и даже с расстояния была видна пульсирующая венка. Крепкая ладонь мужа, обёрнутая вокруг моей, запотела.

Он взволнован. Похоже, так взволнован Руслан не был даже в тот вечер, когда я сообщила ему о своей беременности. Несколько учеников младшей школы едва не снесли нас с ног, ломясь в соседний кабинет и отвлёкшись, Руслан тихо засмеялся. Мой хороший.

Медленно двигаться по коридорам давно забытой школы, той самой обители наших детских тайн и надежд, было так странно. У кабинета физики меня одолела незримая тоска, словно фантомно перед глазами промелькнули школьные годы.

Казалось, будто этих годов никогда не существовало, но стоило пройтись еще несколько раз по знакомым уголкам — как воспоминая заиграли перед лицом как изображение с проектора.

И я постучалась в деревянную дверь. Голоса детей стихли как никогда кстати, потому что очередной, сигнализирующий о начале следующего урока звонок, сделал свое дело. Руслан дернулся, но я сильнее сжала его руку.

— Все будет хорошо, милый, — ласково прошептала я, и потянула его руку ближе к себе.

Потянув за латунную ручку, я отворила дверь и переступив порог помещения всего на чуть-чуть, посмотрела прямо перед собой.

— Роман Алексеевич, — протянула вежливо. — Мы можем войти?

Светловолосый, слегка седеющий мужчина поднял голову, заинтересованно опустив очки на переносицу, а затем сложил руки перед собой над тетрадью.

— Здравствуйте, — осекшись, я поздоровалась. Мужчина кивнул.

Руслан будто спрятался за мной, не желая пересекать порог классного кабинета. Нам повезло, что у нашего учителя физики не было сейчас урока и мы могли без угрызений совести украсть несколько минут его жизни, чтобы поговорить по душам.

— Ой, я забыла представиться, — улыбчиво заявила. — Ларина Олеся, если помните.

Надежда Ивановна слезно просила Руслана не менять фамилию, и теперь, я тоже являлась Каминской по паспорту. Но привыкнуть к этому еще не успела.

— Конечно, помню, — и его взгляд смягчился. Мужчина встал, направляясь навстречу к нам с мужем. — Я помню всех своих учеников, — и он посмотрел на Руслана с непониманием. — А отличников – тем более.

Это — родной отец Руслана. Мне рассказала о нем мама в тот самый день, когда я узнала правду о рождении своего мужа. Руслана еще до Лондона забрали из этой школы и Роман Алексеевич никогда не вел ему физику, в отличие от нас с Машей. Возможно, это всего лишь совпадение, а возможно, Надежда Ивановна приложила руку к тому, чтобы лучший педагог по физике во всей школе обделил вниманием класс, в котором учился ее сын.

— А это — мой муж, — я приобняла парня, обернув руки вокруг его предплечья. — Руслан.

Парень протянул дрожащую руку учителю для рукопожатия. Он заметно сглотнул и слабо прикрыл глаза. И я бы солгала, если бы подумала о том, что представляю, что он чувствует. Нет, подобное мне совсем на знакомо.

У нас был уговор — упомянуть фамилию только в тот момент, когда мы перейдем к сути нашей беседы. Мы хотели пригласить учителя посидеть в ресторане и обсудить то, что беспокоило нас уже почти месяц. И от приближающейся минуты «X» у меня у самой засосало под ложечкой.

— Все прекрасно, Олеся, — ответил Роман Алексеевич на мой простой, ни к чему не обязующий, светский вопрос. — Уже тоже скоро десять лет будет, как я женился, — с грустью заявил он. — Лучше поздно, чем никогда.

Об этом я не знала. Знала только о том, что он всю жизнь любил лишь мать Руслана, но та, совершила ошибку, выбрав мужчину побогаче, чтобы никогда не нуждаться в деньгах.

Улыбка с моих уст исчезла буквально на секунду, но я сразу же очнулась, чтобы не вызвать излишних подозрений.