Именинница

Латифи медлил, косился на Хоффмана, словно пытался разглядеть его насквозь.

— То есть то, что ты только что сказал, означает, что в аэропорт ты не поедешь?

— То, что я сказал, означает, что я хотел бы получить от тебя адрес дома, где Кана предположительно находится.

Латифи потянулся большим телом, провел рукой по угловатому лицу. Он сомневался, оценивал, взвешивал свои ощущения и очевидные последствия действий.

— Адреса ты от меня не получишь.

— Латифи, какого черта…

— Но я могу тебя туда отвезти.

Хоффман кивнул, поблагодарил. И, конечно, разглядел скрытые намерения умного полицейского. Сопровождать, быть на месте, чтобы при случае предупредить, хотя бы минимизировать, возможные жертвы.

Албанец завел мотор и развернул машину в направлении из города.

— Хамид Кана один из самых жестоких мафиози, с какими я только имел дело. А ведь они, что ни говори, мой хлеб. При этом, как я уже говорил, мне ни разу не удавалось упечь его за решетку. То есть арестовать его я могу в любой момент, но давно убедился в бессмысленности этой затеи. Все равно Кана выйдет на свободу раньше, чем я успею взяться за него всерьез.

Было еще светло, но намечались первые признаки приближения сумерек, когда машина выехала из города и по большому шоссе взяла курс на восток.

— Я не только знаю, что Кана зарабатывает на жизнь продажей излишков албанского оружия, я могу доказать это. И в нормальной стране моих доказательств с избытком хватило бы и на задержание, и на обвинительный приговор, но только не в нашей. Кроме того, мне известно, что женщина, у которой Кана сейчас гостит и к которой мы едем, по документам числится владелицей дома, где ты только что был.

— Та самая женщина?

— Она.

— Любовница и прикрытие одновременно?

— Любовница, да, но вряд ли прикрытие. Уверен, что бизнес у них общий. Веса Лилай, сорока семи лет. Чиста как стеклышко, в наших базах на ней нет даже штрафов за неправильную парковку. Но это только на первый взгляд. Она связана с мафией на другом, более глубоком плане. Брат Весы Лилай в свое время подмял под себя албанскую часть «балканского маршрута» — того самого, по которому оружие до сих пор поставляется в Северную Европу. Но потом его убили — обыкновенные гангстерские разборки, если моя информация верна. И дело было в Швеции, да… там, откуда ты приехал, Ларсон. Погиб не только он сам, но и жена, и дети. Так мне сообщили, по крайней мере. С тех пор прошло… да, лет двадцать, наверное… Убийство целой семьи, в Швеции, — как полицейский, ты должен был слышать об этом.

— Как его звали, брата?

— Мирза. Мирза Лилай.

Но Пит Хоффман ничего не слышал ни о Мирзе, ни о Весе Лилай. Наверное, потому, что не был полицейским. Он задался вопросом, слышал ли что-нибудь об этом Гренс. Об убийстве, о котором только что рассказал Латифи. Пит решил, что обязательно расспросит об этом комиссара, когда все закончится.

— Нет, к сожалению, двадцать лет тому назад я еще не служил в полиции.

— Мирза Лилай, — и это уже проверенная информация, были в Шкодере и до меня честные полицейские — признанный лидер контрабандистов вплоть до самой смерти. Потом его сменил Король Золтан, которого тоже убили. Но если первый пал жертвой обыкновенной гангстерской войны, — мы до сих пор склонны так думать, хотя тому нет прямых доказательств, — то после второго наступило двоевластие. Если, конечно, моя информация верна, а она редко бывает ложной. Хамид Кана и Веса Лилай. Он, насколько я могу судить, больше занимается экспортом. Она — импортом.

Сумерки сгустились. Медленно, но верно ночь вытесняла день. Световые кегли фар ощупывали дорогу, которая становилась все более узкой, ухабистой и извилистой.

— В бардачке атлас карманного формата. Если откроешь его, Ларсон, на седьмой странице найдешь особняк, куда мы едем. Я обвел его кружком.

Порывшись в бардачке, Хоффман и в самом деле обнаружил потертый атлас масштаба 1:50 000, который Латифи, похоже, использовал с первого дня службы в полиции. Это был его личный гид по криминальной Албании. Каждая страница была испещрена разноцветными стрелками, которые показывали на дома и улицы, и комментариями, которые невозможно было прочитать.

Обведенная кружком вилла на седьмой странице находилась на отшибе, в самом конце горной дороги. Ближайшие соседи Весы Лилай, если верить атласу, проживали двумя километрами ближе.

И Хоффман должен был проникнуть туда один.

Он покосился на албанского полицейского. Заводить дискуссию о том, что последние километры он хотел бы проехать без него, было бесполезно. Может, оставить Латифи в машине, просто вырубить на время и самому сесть за руль? Тоже не вариант. Албанец производил впечатление порядочного человека, да и борьба, пусть даже и успешная, стоила бы Хоффману времени, которого у него не было.

— Можешь остановить там?

Теперь, когда в руках у Хоффмана была карта, стоило попробовать другой вариант.

— На бензозаправке, я имел в виду.

— Сейчас?

— Мне нужно в туалет.

Латифи, не замедляясь, недоверчиво покосился на Хоффмана.

— Ты ведь так спешил?