Именинница

Зофия Хоффман встретила их в прихожей и не нашла в себе сил обнять. Кровь со лба, правда, вытерла, чтобы не пугать детей. Это был радостный момент для случайного свидетеля со стороны и тяжелый для того, кто знал правду.

Наконец Зофия подняла глаза на женщину-полицейского:

— Спасибо.

Мы всю ночь провели в пути и только наутро выехали на улицы Приштны. Тетя Веса дозвонилась до папиного напарника по бизнесу и рассчитывала временно укрыться в его доме. Приятный человек, примерно одних лет с папой, если папа до сих пор был бы жив. С маленькими, острыми, как у птицы, глазами, тонкими золотыми обручами в ушах и большим родимым пятном на шее. Он много говорил о нас и показывал фотографию, где держал меня маленькую на коленях, и еще одну, где они с папой стояли на фоне грузовика с товаром, положив руки на плечи друг другу.

Это случайное убежище у случайного знакомого определило мое будущее. Я изменилась. Или нет, скорее поняла, в присутствии папиной сестры и друга, кто я есть на самом деле. И что бессмысленно или даже совершенно невозможно бежать от того, к чему всю жизнь стремился стать ближе. Есть страх, который становится силой, когда ощущаешь поддержку. В общем, мы определились. Я доверилась этим людям, и мы решили вернуть то, что когда-то принадлежало нам. Довершить то, что не успел сделать папа, опираясь на его и Хамида старые связи. Мы наняли киллеров в Швеции, и они расстреляли подельников Золтана. Улциньская казнь — так же была уничтожена и моя семья. Короля Золтана мы приберегли напоследок, и это я послала ему в голову две пули. Третий случай, когда выстрел изменил мою жизнь.

Мы должны вернуть себе Балканский маршрут. Завершить начатое папой, использовать сверхсовременные пулеметы с секретного склада, чтобы утвердиться и на других рынках оружия.

Для этой цели мы и разделились. Хамид и тетя Веса оставались на месте, в Шкодере, руководить операцией. А я, со всем тем, что узнала нового о взрывчатых веществах и боеприпасах, отправилась в Швецию разгадывать загадку с оружейным складом. Быть ученицей Хамида означало еще больше приблизиться к папе, хотя на тот момент я этого и не осознавала. Я подала завление на изменение имени. Некогда Зана Лилай, Ханна Ульсон, я стала Амелией Шмидт и поступила в полицейскую школу.

Я просто не видела другого пути. Только так и можно было заполучить документы расследования смерти моих родителей и адрес квартиры с прямоугольным тайником в полу, о содержимом которого я имела довольно слабое представление. Кроме того, я надеялась найти имена людей, которые были арестованы по этому делу, но так и не попали за решетку. И потом, что может быть лучшим прикрытием для оружейного контрабандиста, чем полицейская форма!

Она попросила Зофию и обоих мальчиков взять Луизу на диван в гостиной и устроилась у окна ждать комиссара Гренса. На верстаке лежали бутылки с водой и булки в полиэтиленовом пакете. Еще пара минут — и квартира наполнится жизнью, а пока… Она прошла в комнату, где лежали убитые, и сделала то, что было принято в Албании среди профессиональных киллеров, — принялась пинать трупы, с каждым разом сильнее. Еще, еще и еще…

Пинала и пинала, хотя и знала, что те ничего не чувствуют.

При Хамиде и тете Весе интенсивность Балканского маршрута только увеличилась. Еще больше оружия потекло из нашего региона в Северную Европу, прежде всего в Швецию, где потребность в нем росла быстрей, чем где бы то ни было. Между тем как обучение в полицейской школе вылилось в долгое ожидание пятого семестра — стажировки, обещавшей доступ ко всему тому, ради чего я сюда приехала. Проникнуть изнутри, подойти с другой стороны, найти ключ к оружейному складу и нанести ответный удар всем тем, кто разрушил мою жизнь.

Первый взлом в полицейском участке оказался самым несложным.

Уже при обзорной экскурсии, которую Марианна Хермансон устроила для своих подопечных из полицейской школы, она показала нам архив — темный подвал с бесконечными шкафами и полками, на которых хранились материалы расследований. Она же дала нам код — вы будете заглядывать сюда время от времени, это ведь часть нашей работы, — и возможность рыться в документах. Мы возвращались сюда несколько раз и работали.

Давнишние следы, в реальной жизни давно затертые, хранились в этих папках из коричневого картона. Первый визит я нанесла уже на следующее утро. Одна, в этом абсурдном окружении убийц и жертв преступлений, я отыскала то, что мне было нужно в одном из дальних шкафов.

Расследование по Далагатан, 74. Вводная часть.