Именинница

Пит перекусил кофе и булочками с корицей в кафе возле транспортной развязки на Хаммарбювеген. Потом купил еще две чашки кофе, на вид совершенно одинаковые, и выбрал окольную дорогу на Бьёркхаген и Черторп, чтобы избежать послеполуденных пробок. Припарковавшись возле хорошо знакомого здания в Багармоссене, — которое не менялось, сколько Пит его помнил, — поднялся в лифте на восемнадцатый этаж, в тесную «однушку» за опущенными жалюзи.

— Привет, Энди… кофе?

— Спасибо, не откажусь.

— Ты ведь любишь с молоком, верно?

— У вас хорошая память, босс.

Хоффман протянул теплый бумажный стакан, который рослый охранник сгреб огромной лапищей, не отрывая глаз от мониторов, передававших изображения с восемнадцати камер наблюдения.

— Все спокойно?

— Какой-то пьяный шутник помочился в подъезде восьмого номера. Возле десятого пару часов назад сцепились две собаки. Рано утром молодая дама из двенадцатого отхлестала по щекам парня, похоже, возвращались из кабака… В общем, да, босс… все в порядке.

Пит Хоффман опустился в углу на то, что сыграло роль свободного стула, — нераспакованный ящик с тем, для чего так и не нашлось места, и допил последнее из своего бумажного стакана. Прокашлялся. Попробовал говорить как можно более низким голосом, но охранник все равно заметил разницу.

— Это аллергия — не заразно, — успокоил его Пит. — Охрип немного — вот и все.

— Понимаю, босс. Эта пыльца — сущее наказание. И еще трава, которую они стригут каждое утро… Я весь исчихался.

Хоффман кивнул и покосился на монитор, где в реальном времени пожилая пара мыла окно с наружной стороны. Мужчина на клумбе балансировал со шваброй в руке, а женщина через полуоткрытое окно гостиной давала ему советы.

Хоффман и охранник улыбнулись друг другу. Приятно осознавать, что не одному тебе приходится жарко.

— Я ведь к тебе по делу, Энди, — сказал Пит.

— Я слушаю, босс.

— Мы немедленно запускаем еще одно убежище.

— Еще?

— Семь новых камер. Я хочу, чтобы ты подсоединился к ним сегодня же вечером и проверил, все ли в порядке.

— Какой подъезд?

— Это не здесь, в Тальбакене, Гамла Сикта.

— Не понял.

— Дело важное и срочное. Как всегда, впрочем.

— Но… что, если там что-нибудь случится? Я имею в виду… до сих пор наш главный козырь состоял в том, что все они здесь, на одном пятачке. И если там действительно что-нибудь произойдет, боюсь, я не смогу бросить этих троих ради…

Ложь. На самом деле Пит нисколько не потерял хватки, одна Зофия видела его насквозь.

— Одинокая женщина чуть за сорок. Трое детей, два мальчика, десяти и восьми лет, и девочка-младенец. Убежище высшего класса. Утром я звонил в коммуну Нака, и они дали добро. Так что все как обычно. Я уже укрепил окна и двери, камеры на местах. Ночью помогу им переехать. Для вас с Карлосом и Биллом все остается как раньше. Плюс один монитор — только и всего.

Он был по-прежнему голоден, энергия так и истекала из тела. Поэтому остановился на автобусной парковке перед магазином 7-Eleven возле Хорнстюла, перекусить сосиской-гриль с некрепким пивом. Потом взял еще одну сосиску, с дополнительной порцией горчицы, и покосился на часы. Прошло почти десять часов с тех пор, как Пит покинул маленькое ателье в угловом доме.

На этот раз он вошел с черного хода. Поднялся по лестнице на Боргаргатан, пересек внутренний двор и нырнул в подъезд, ближайший к Хёгалидсгатан, где она уже поджидала его с улыбкой, в которой Пит непременно утонул бы, если бы располагал временем.

В общем, мастер выглядела довольной.

— Присаживайся, примерим.

Откуда ни возьмись появился столик на металлических колесиках, озлобленно визжавших, как и всегда.

— Мне показалось, на этот раз нужны более радикальные изменения… Или я не права?

— Ты совершенно права. Потому что обычно мне этого не нужно, но на этот раз — да.

На верхней столешнице лежало четыре заготовки.

— Я была вынуждена работать отдельно с каждой частью, так лучше получаются детали. Но я сделаю все возможное, чтобы тебе было проще.

Она махнула рукой в сторону того, что должно было превратить Пита в другого человека.

— Одна для правого глаза, одна для левого и еще одна для носа. А эта большая — для подбородка и щек и захватывает низ шеи. Так будет проще отследить, если что-то начнет отставать.

Мастер начала с ближайшей заготовки, осторожно подняла со столика то, что издали походило на кусок человеческого тела.

— Я предпочитаю работать с желатином, как ты знаешь, но сейчас для него слишком жарко. На этот раз, как и обычно, я понятия не имею, для чего тебе все это нужно, но предполагаю, что твои дела будут связаны с некоторой физической активностью, что увеличивает риск того, что желатин просто-напросто расплавится.

Пит понимал, что в обычных случаях знание цели маскировки — одно из главных условий ее работы. Что для нее естственно расспрашивать об этом клиентов, но только не его.

Он улыбнулся:

— Твой муж случайно не полицейский?

Она улыбнулась в ответ:

— Нет, но то, что для вас реальная жизнь, для него художественный вымысел.

— То есть?

— Он драматург. Считает себя таковым, по крайней мере. Так мы и познакомились, по работе…