Именинница

— В таком случае я отвечу на твой вопрос утвердительно. Да, маскировка будет связана для меня с некоторой физической активностью.

Мастер переводила взгляд с заготовки на Пита и обратно, как бы прицеливаясь. Потом прищурила глаза и решительно приложила деталь к коже.

Несколько раз Питу доводилось наблюдать весь процесс от начала и до конца, поэтому он имел представление о том, как она работала в его отсутствие, формируя ловкими пальцами его новую идентичность. Мастер будто возводила перегородку из глины вокруг подбородка, скулы или кончика носа, в которую наливала гипс и немножко средства для мытья посуды и чего-то еще, — Пит так и не запомнил всех названий. Как только смесь застывала, мастер разрушала перегородку и снимала слепок, на который потом ориентировалась при лепке деталей.

— На этот раз я заменила желатин силиконом, — продолжала она. — У него множество недостатков, но в нашем случае это лучшее. Преимущество в том, что силикон хорошо выдерживает жару, но он может затвердеть, вот что плохо. Поэтому я немного поэкспериментировала, подмешала кое-какие компоненты, чтобы сделать его более эластичным. Теперь будем держать пальцы, Пит, чтобы твоей коже это понравилось.

Она попросила его прикрыть глаз и приклеила Питу второе веко, складчатое и обвисшее. Потом кривоватый нос с увеличенными ноздрями, два рыхлых дополнения к щекам и такое же к подбородку.

— Я уже имею представление об оттенке твоей кожи, поэтому на этот раз рискнула покрасить сразу. И вот теперь…

Ее лицо отразило облегчение.

— …именно, Пит, стыки. Их почти не видно, но я все-таки подретуширую спиртовой краской… Вот теперь порядок.

Хоффман потянулся за зеркальцем на нижней полке столика, но мастер хлопнула его по руке и покачала головой.

Значит, еще не время.

— Я знаю, как ты не любишь рубашки, и все-таки успела в бутик H&M возле Хорнсплан как раз перед самым закрытием. Вот смотри… Размер EхL, думаю, хватит места и для твоего нового живота, который ведь должен соответствовать лицу.

«Живот» она достала из полиэтиленового пакета на полу, повесила Питу на шею за ремень и зафиксировала при помощи застежки на спине. К «животу» прилагались серые брюки и легкая голубая рубашка с длинными рукавами.

— Теперь ты настоящий банкир, — подытожила она. — Рубашка и костюм больше идут твоему новому образу, чем потертые джинсы и футболка с охотничьей жилеткой. К тому же, как бы я ни прилаживала подбородок и щеки, малозаметный шов на стыке все-таки остается. И ты будешь постоянно о нем думать — вот что хуже всего. Воротник рубашки, Пит, скроет все, что бы ни случилось.

Последним раундом оказались усы, изготовленные из натурального сырья и того же оттенка, что его свежепокрашенные волосы. Мастер наклонила голову Пита чуть набок и распределила клей между верхней губой, носом и обратной стороной усов. Приложила, осторожно надавила кончиками пальцев.

— Стык будет за носогубной складкой, — пояснила она. — Он незаметней, когда совпадает с естественными неровностями кожи.

Ну вот, теперь пора.

Мастер выкатила ростовое зеркало из-за вешалки в углу ателье и поставила его перед Питом, получившим наконец возможность заглянуть в глаза себе другому.

— Обещай время от времени проверять и перепроверять. Одно неосторожное движение — и все может отклеиться. Особенно вокруг глаз. Да и вокруг рта тоже… Это беспокоит меня больше всего. Я дам тебе клей. Только промокни — этого будет достаточно. Усов это тоже касается, они могут отставать над уголками губ.

Пит Хоффман смотрел на незнакомца в зеркале.

Незнакомец в зеркале смотрел на Пита.

Он.

И в то же время не он.

Темные волосы, усы. Карие глаза. Кожа на лице висит там, где только можно. Старый, потрепанный жизнью человек.

Пит протянул руку, приветствовав мужчину в зеркале.

Тот приветствовал его в ответ.

— Через два дня, Пит, повторный визит. Если, конечно, хочешь, чтобы и дальше ничего не было заметно. У меня осталась заливка, я сделаю еще, про запас. Все это будет лежать и ждать тебя. Когда придешь в следующий раз, мы применим эффективное средство для снятия маски и приклеим все заново. Вся процедура займет не больше времени, чем сегодня.

Мастер смотрела на него.

Она действительно смотрела.

Проверяла каждую складку, точку на новой коже.

Выдернула из усов пару плохо окрашенных волосинок.

Попросила повернуться на триста шестьдесят градусов, потом еще и еще.

Кивнула — она была довольна.

Потом улыбнулась и пожелала удачи на прощанье, а Питу подумалось о том, как здорово было бы остаться с ней навсегда.

Теперь он другой человек, с другим лицом и другой жизнью. И он действительно очень спешит. Потому что только теперь, в новом образе, у Пита появилась возможность нанести ответный удар. Приблизиться к шантажистам и вырвать у них из рук агента Паулу.

Он снова переменил машину, на этот раз на ту, в которой утром уехал из дома в Эншеде. В ней Пит и направился в кафе, где с чашкой кофе и «чертовым мобильником» на столе дожидался обещанной весточки. Он успел выпить три чашки, заедая итальянскими булочками, прежде чем в половине одиннадцатого поступило сообщение.