Именины каменного сердца

Да, хорошенькие девочки в клубах смотрят на него открыв рот, и для них он почти что принц. Помани пальцем – и почти каждая с радостью поедет с ним в его холостяцкую квартиру… Как, впрочем, и с любым другим, кто может заказать пару коктейлей. А если уж совсем честно – он и забыл, когда в последний раз занимался сексом как следует, от души! Тот случай с Леной-Ирой-Машей не в счет, он ведь даже не запомнил, не ощутил, как все было. И было ли вообще – неизвестно. Вполне возможно, что ничего и не встало. Попробуй работать по шестнадцать часов в сутки – тут, пожалуй, никакая виагра не поможет.

А сегодняшний сейшен в сауне и вовсе ни в какие рамки не лезет! Павел брезгливо поморщился и потряс головой, словно хотел отогнать неприятное воспоминание, но картина шевелящихся тел, похожих почему-то на большой комок бело-розовых дождевых червей, упорно стояла перед глазами. Корпоративное, блин, единение! Теперь слова «наша компания – одна большая семья» приобретают совсем новый смысл…

«Its my life!» гремит из динамика.

Да, так и есть. Fucken life, гребаная жизнь, где есть все – голые девки и дорогие машины, деньги и рестораны, тряпки, помеченные известными брендами, нет только одного – хоть какого-то подобия смысла. Зачем все это нужно? Да черт его знает! Почему-то считается, что человек должен обязательно стремиться к успеху (то есть к деньгам и ко всему, что можно купить за деньги), на эту тему написаны целые горы книг из серии «Популярная психология для менеджеров», но ни в одной из них не сказано, что делать потом.

А вот и в самом деле – что? Ведь даже если захочется бросить все, долговая петля никуда не денется! Полностью расплатиться он сможет лет через десять беспорочной службы, и то если зарплата будет повышаться вслед за ростом инфляции и стоимостью жизни.

И к тому же, что скрывать, к хорошему человек привыкает быстро. К сытной жизни без тревоги за завтрашний день, отдельной квартире, деньгам, будь они неладны… Пожалуй, окажись он опять в шкуре адвоката-фрилансера – погибнет, как зверь, выпущенный из зоопарка на волю. В клетке, может, и не нравится, зато миску три раза в день дают.

А значит, и думать нечего. Придется привыкать и жить так, как все.

Но почему так болезненно сжимается что-то в груди? Почему так хочется не то напиться по-черному, не то повеситься? Почему сейчас, когда он вроде бы добился всего, чего хотел, к чему шел так долго, возникает странное, абсурдное ощущение, что жизнь уходит впустую?

Машину сильно тряхнуло на какой-то колдобине, он услышал противный хруст в подвеске, а в следующий момент почувствовал, что автомобиль не слушается руля. Павел попытался было затормозить, но тщетно.

Он чувствовал, что его на большой скорости несет по скользкой обледенелой дороге. Совсем рядом он успел увидеть громаду Синь-камня. От страха неизбежности он зажмурился… Потом был звон разбитого стекла и скрежет металла, чудовищной силы удар и острая, раздирающая боль в груди – там, где он со всего маху ударился о рулевую колонку. В ушах стоял собственный крик – крик боли и ужаса. Павел и предположить бы не мог, что способен так орать!

Но сейчас это было не важно, совершенно не важно. Ори не ори, все равно никто не услышит. Вокруг – ни души, только луна смотрит с высоты, словно огромное, всевидящее, но холодное и равнодушное око.

Павел не знал, сколько времени прошло до того момента, когда он сумел открыть глаза и оглядеться вокруг. Надо поскорее выбираться из машины, сообразил он. Не дай бог, бензобак взорвется, и тогда – верная смерть!

Павел отбросил ремень безопасности и навалился всем телом на дверцу. «Вот еще не хватает, чтоб ее заклинило сейчас! – промелькнуло в голове. – Господи, пожалуйста, ну пусть она откроется…» – взмолился он про себя. Оказаться зажатым в искореженной машине было особенно страшно.

И – удалось! Дверь открылась почти сразу. В салоне повеяло свежим морозным воздухом, Павел зачем-то вздохнул поглубже, словно собираясь прыгать в холодную воду, и вывалился на снег. Падение отдалось адской болью в груди. Он замычал, стискивая зубы до хруста и сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладони.

Синь-камень высился совсем рядом с ним. В лунном свете он казался еще больше, чем днем, и серовато-жемчужное сияние окружало его, словно кокон. Даже сейчас Павел почувствовал тепло, исходящее от него, и удивился – откуда оно? Неужели что-то там, из самых глубин земли, подогревает его?

Но было и еще нечто странное, чего он сам не мог бы объяснить словами. От камня исходила такая сила, что он вдруг показался себе таким маленьким, жалким, раздавленным… А главное – совершенно беспомощным. Павел чувствовал, что еще немного – и он полностью окажется во власти этой силы, не сможет ей сопротивляться.

Собрав остатки сил, он попытался было подняться на ноги, а когда не получилось – пополз вперед, как раненое животное. Каждое движение было мучительно, так что даже в голове мутилось, руки и ноги слушались плохо, но он упорно двигался, оставляя на свежем снегу кровавый след. Полз, пока не лишился сознания…