Иметь или быть?

Реально осуществление такой «индустриальной демократии» означает, что каждый работник промышленного предприятия должен играть активную роль в жизни своей организации: что он получает подробную информацию обо всем, участвует в принятии решений по всем вопросам, начиная от организации своего рабочего места, оказания медицинской и страховой помощи (что уже довольно успешно практикуется некоторыми шведскими и американскими фирмами) и кончая самым высоким уровнем обсуждения общих направлений развития предприятия и отрасли. Притом важно, чтобы во всех совещательных органах были представители трудящихся от фирм, а не от профсоюзов.

Далее, индустриальная демократия означает, что отдельные предприятия будут рассматриваться не только как экономические и технические, что также и как социальные институты, в жизнедеятельности которых заинтересован каждый рабочий и каждый служащий. Те же принципы относятся и к осуществлению политической демократии. Демократия может противостоять угрозе авторитарного общества, если она из пассивной «демократии созерцателей» превратится в активную «демократию деятелей», такую социальную систему, при которой общественные заботы волнуют каждого так же сильно, как и его собственные, или, другими словами, при которой каждый гражданин считает общее благо своим кровным делом. Многие люди заметили, что их жизнь стала интереснее с тех пор, как они занялись общественной работой. Таким образом, политическую демократию можно определить как такую социальную структуру, в которой интересно жить (именно так!). В противоположность «народным демократиям» или «централистским демократиям» предлагаемая мною «демократия причастных» – это форма, в которой нет места бюрократизму и процветанию демагогов.

Разработка практических методов для «демократии причастных», видимо, будет сложнее, чем создание демократической конституции в XVIII веке, и потребует невероятных усилий многих талантливых и компетентных людей. Для достижения этой общей цели я могу внести свой вклад в форме предложения, которое я выдвинул еще 20 лет назад в книге «Здоровое общество». Я предложил тогда создать сотни тысяч групп из ближайших соседей (по 500 человек в каждой), эти группы утвердить как самостоятельные органы с правом совещательного и решающего голоса; они призваны регулярно обсуждать основные вопросы экономики, внутренней и внешней политики, здравоохранения, образования и всеобщего благосостояния. Эти группы должны получать соответствующую информацию, обсуждать ее в своем кругу (без присутствия посторонних) и голосовать по существу вопроса (при нынешнем уровне техники подсчет результатов голосования займет не более одного дня). Совокупность таких групп составит новую «Нижнюю палату», решения которой затем будут суммироваться с решениями других политических организаций и в конечном итоге могут оказывать влияние на законодательство.

«А к чему такие сложности, – спросят некоторые, – если настроение населения можно выяснить с помощью уже опробованных методов сбора общественного мнения?» Этот довод затрагивает один из наиболее спорных аспектов социологических опросов. Можем ли мы вообще говорить о «мнении», когда речь идет всего лишь о взглядах людей, которые не имеют ни достаточной информации, ни возможности критической рефлексии или дискуссии? Кроме того, опрашиваемые прекрасно понимают, что их «мнения», по сути дела, в расчет не принимаются и, таким образом, ни на что не влияют. Такие опросы всего лишь дают картину того, о чем конкретный человек в эту минуту думает, но совершенно не отражают глубинных тенденций, которые в новых обстоятельствах могут привести в действие прямо противоположные мнения. При таких опросах любой опрашиваемый чувствует себя точно так же, как избиратель во время политических выборов, когда он точно знает, что его голос не имеет никакого влияния на ход событий.

В некотором смысле голосование на выборах – это еще более провальный вариант выяснения убеждений. Избиратели хотя и принимают какое-то участие в мелодраматическом спектакле, но после длительной PR-компании их мозги оказываются в полугипнотическом состоянии, когда голосующему уже безразлично, за кого отдать свой голос. Немалая часть населения игнорирует выборы вообще, но все же большая часть оказывается захвачена этим римским представлением, в котором на арене вместо гладиаторов выступают кандидаты от политических партий с их амбициями и надеждами.