IMG_0002

Когда Смит работал над «Богатством народов», промышленный переворот в Англии только начинался, новая техника играла весьма ограниченную роль в повышении производительности общественного труда, в «росте богатства». А поэтому Адам Смит большей пользы ожидал от разделения труда, чем от внедрения машин. Тем не менее он с большой силой выразил в своей книге главную социально-экономическую проблему промышленной революции — проблему накопления капитала. Он понимал, что эффективность разделения труда может быть неизмеримо выше, если он осуществляется на базе капиталовложений в новые производственные сооружения, оборудование, транспортные средства. Смит многократно подчеркивал: накопление — ключ к богатству нации, каждый, кто сберегает — благодетель нации, а каждый расточитель — ее враг.

Но кто может и кто должен накоплять? Конечно, капиталисты — состоятельные фермеры, промышленники, купцы. В этом Смит видел в сущности их важнейшую социальную функцию. Он приветствовал аскетизм богатых людей, утверждая, что, нанимая производительных работников, человек богатеет, а нанимая слуг — беднеет. Подобные взгляды он применял в отношении нации: надо стремиться свести к минимуму часть населения, не занимающуюся производительным трудом. А поэтому его концепция производительного труда была остро направлена против феодальных элементов в обществе и всего, связанного с ними: государственной бюрократии, военных, церкви. Смит писал: «... Государь со всеми своими судебными чиновниками и офицерами, вся армия и флот представляют собой непроизводительных работников. Они являются слугами общества и содержатся на часть годового продукта труда остального населения... К одному и тому же классу должны быть отнесены как некоторые из самых серьезных и важных, так и некоторые из самых легкомысленных профессий — священники, юристы, врачи, писатели всякого рода, актеры, паяцы, музыканты, оперные певцы, танцовщики и прочие».

Учение Адама Смита имело огромное влияние в Англии и во Франции — странах, где промышленное развитие в конце XVIII века шло наиболее интенсивно и где буржуазия в значительной мере овладела государственной властью.

В Англии, однако, среди последователей Смита не было вплоть до Давида Рикардо сколько-нибудь крупных и самостоятельных мыслителей. Во Франции учение Смита сначала натолкнулось на прохладный прием со стороны поздних физиократов, затем внимание народа было отвлечено от теории бурными революционными событиями. И лишь в начале XIX века был издан первый полноценный перевод «Богатства народов» на французский язык.

Смитианство было прогрессивно в Англии и во Франции, но еще в большой мере оно было ощутимо в странах, где господствовала феодальная реакция и буржуазное развитие только началось — в Германии, Австрии, Италии, Испании и России. В Испании поначалу книга Адама Смита была даже запрещена инквизицией. В Германии также реакционные профессора долгое время не хотели признавать Смита, но тем не менее именно в Пруссии — крупнейшем германской государстве — идеи Смита оказали определенное влияние на ход событий: люди, которые в период наполеоновских войн проводили либеральнобуржуазные реформы, были в известной степени его последователями.

Огромная роль Адама Смита в истории цивилизации определяется тем, что его идеи, часто в трудноразделимом сплаве с идеями других передовых мыслителей XVIII века, ощутимы во многих прогрессивных и освободительных движениях первой половины XIX века.

Во внешности Адама Спита не было ничего выдающегося. Он был немного выше среднего роста, простое лицо с правильными чертами, серо-голубые глада, крупный прямой нос. Одевался он очень скромно. Носил до конца жизни парик и любил ходить с бамбуковой тростью на плече. Адам Смит имел привычку говорить сам с собой, так что однажды уличная торговка приняла его за помешанного и сказала соседке: «Бог мой, вот бедняга! А ведь прилично одет». Адам Смит умер в Эдинбурге в июле 1790 года на 66 году жизни. Последние четыре года он тяжело болел.

Адам Смит был одним из самых заметных интеллектуалов своей эпохи. Он был гуманен и не терпел несправедливости, жестокости и насилия. Он верил в успехи разума и культуры, но опасался за их судьбу в грубом и косном мире. Смит с сочувствием относился к беднякам и трудящимся. Он выступал за возможно более высокую оплату наемного труда, потому что, по его словам, общество не может «процветать и быть счастливым, если наизначительнейшая его часть бедна и несчастна». Он считал несправедливостью, что в нищете жили люди, которые своим трудом содержали все общество, но тем не менее Смит понимал, что «естественные законы» обрекают рабочих на низшее положение в обществе, а поэтому, «хотя интересы рабочего тесно связаны с интересами общества, он не способен ни уразуметь эти интересы, ни понять их связь со своими собственными».