Имя

Я прошел еще один пост – семисотый. Да уж, Алита чересчур любит безопасность. Вероятно, поэтому мы до сих пор живы. Затем, спустя долгое время в абсолютной тишине, до меня наконец донесся легкий смешок и знакомые голоса. Я ускорился – оставаться одному в любом случае хотелось, как можно меньше. Подойдя, мне в глаза ударил свет. Пост представлял из себя обычные мешки с барахлом, песком, несколько арматур и прочий хлам, сплетенный между собой, что выливалось в ограду, высотой менее одного метра. Перед этими баррикадами ребенка были аккуратно разложены вещи. В середине находился небольшой костер, который не закрывал обзора, но и грел лучше любой сигареты; несколько писклявых стульев; а около стены находилось пару ящиков с запасом патронов и с дровами для поддержания огня. На всех дальних кордонах был еще и матрас, что лежал чуть поодаль в сторону станции, чтобы один из отряда (а отряд всегда включал в себя двух бойцов, если это не охрана главного входа или детский сотый метр), но на девятисотом метре матраса не было – Алите было необходимо внимание и постоянная готовность сразу двух человек. Наверное, это правильный подход.

Сейчас вокруг костра сидело три человека: Армия, который, судя по неразобранному рюкзаку, сам недавно здесь оказался; новенький рядом– Горбатый. Его так прозвали за горбинку на спине и длинный нос; а подле него, полулежа расположился тот самый бывалый -человек, опыт которого может сравниться с опытом Армии, моим или Алиты. Его все звали Снайпером за его меткость и хладнокровие. Это был настоящий вояка и знаток своего дела. В метро ни у кого толком не было волос – вши и прочая дрянь всегда преследует животных и людей, даже после конца света – вот и у него на голове красовалась пустота. Ростом он был даже выше Армии, а это большая редкость, уж поверьте. Снайпер никогда не славился невероятной силой, но телосложением был весьма спортивным, что сильно упрощает жизнь в наших реалиях. До большого взрыва он работал в тире, где и научился стрельбе. Характером не вышел, зато был стойким человеком. Мы с ним особо никогда не общались на задушевные темы, так что большего я о нем сказать не мог. Когда я подошел вплотную, раздался одобрительный возглас Армии. Подав руку по старой привычке каждому, я снял с себя рюкзак и вытащил из него несколько поленьев. Но поглядев вокруг, понял, что Алита, видимо, сказала о проблемах со светом не только мне. Разложившись поудобнее, я настраивался на долгую смену – самое ужасное находиться на том посту, где оканчивается последний оплот человечества, а дальше лишь тьма и неизвестность. Люди привыкают ко многому, но к этому привыкнуть невозможно. Ты либо становишься последним циником, которому плевать вообще на все, либо ненавидишь этот последний оплот всеми фибрами души. В самом начале ничего не происходит, даже весело бывает, но спустя несколько часов       ты начинаешь вслушиваться в темноту, в пустоту – а в эти моменты все больное внутри вылезает наружу и грызет тебя. Очень многие за несколько лет под землей сошли с ума – это нормально. Выдержать давление монолитных стен, кроме которых есть лишь страх и безнадежное, жалкое существование – зрелище не самое приятное.

– Как добрался, добрый молодец? – С нескрываемой улыбкой пошутил Армия.

– Знаешь, даже не помню как дошел. –Я действительно пропустил момент, когда я резко оказался в нужном месте, но был рад сидеть в компании приятных и проверенных товарищей, если не брать в расчет зеленого, хотя он, как мне говорили, был нормальным парнем, самым обычным, немного застенчивым, на рожон не лез, задания выполнял исправно – а это ценилось во все времена.

– Нет, я это дело люблю, – с теплом начал здоровяк. – Сейчас еще чаёчек организуем, хе-хе – вообще лепота будет.

Да уж, вот кому, а ему это было только в радость. Видимо, старую школу не пробить вообще ничем.

– Что-то ты хмурый сегодня. – Спросил Снайпер, взглянув на меня и медленно потягивая сигарету, что я принес ему сверху.

– Это он все никак от Горыныча отойти не может, -резко перехватил диалог Армия. – Ничего, накатим водочки после смены и сразу полегчает.

Забавно, что самое ужасную тварь прозвали так ласково и даже смешно. Можно подумать, что от этого чудовище станет чуть менее страшным.

– А, ну раз от самого Горыныча, то это простительно. Ладно, ребята, мне уходить пора, так что давайте по чаю и побегу. Зеленый, слышь, ты там не усни, а то вторую смену подряд отсидишь тут. –Горбатый уже дремал в одном глазу и даже не пошевельнулся, пока Снайпер не прописал ему пощечину: засыпать на посту запрещено – наказание обычно хуже любого наряда вне очереди, а спать на крайнем метре – вообще смерти подобно. Да, сыроват еще паренек… В этом и беда нового мира: людей все меньше, а способных было мало еще при обычной жизни.

– Так, пока у нас все окончательно не уснули, давайте налью кипятка. – Армия говорил так, словно для него это был очередной семейный поход, которого он каждый раз с нетерпением ждет.