Имя нам — легион

Что ж, придется очень постараться, чтобы выдержать верный азимут. Эх, лыжи бы охотничьи, а то придется пешком брести по сугробам, и не знаю, какой из меня при этом будет боец. Живец — да, живец будет хороший!

— Ну а почему бы не продолжить облет на транспортере? — поинтересовался я. — Все-таки сверху виднее, да и безопаснее.

— Хонсаки, — объяснил Анатолий Анатольевич, закуривая, — в случае опасности легко впадают в подобие анабиоза. Химические процессы в организме замедляются, температура падает, окраска тела приобретает идеальный для маскировки оттенок, и отыскать такой полутруп практически невозможно. Но одна реакция у них почему-то все-таки остается — реакция на живого человека. Стоит приблизиться к такой вот “дохлой” твари, как она мигом оживает. К счастью, разогнать организм сразу до полной активности хонсаки не успевают, но шевелиться и даже агрессивно действовать начинают все равно. Тут-то их и бери, тепленьких! Так что чем больше будете барахтаться в сугробах, тем выше шансы на пробуждение возможных скрытников. Задача ясна? Тогда вперед!

Мои сослуживцы уже успели отползти — кто на десяток метров, а кто и больше, и я погреб нагонять упущенное за разговором время. Семь человек — семь кривоватых дорожек-лепестков, отходящих от зеленого венчика транспортера. Семь обманчиво беззащитных живцов, а на самом деле — стальных блесен, снабженных коваными тройниками, неуклюже двигались в ожидании щучьего нападения.

Нападения, заранее обреченного на неудачу.

Слева дважды грохнуло. На выстрел “Дракона” звук не походил, и я повернулся глянуть, в чем дело. Генрик опускал АГБ* — свое личное оружие, купленное на аванс (или на премию). Очень грозная машинка этот АГБ: очнувшегося и высунувшегося хонсака две попавшие в него гранаты разнесли в клочья, и останки бедолаги разбросало на площади в несколько квадратных метров!

* АГБ-30 — Автоматический гранатомет Барышева А. Ф. калибра 30 мм. Выпускается в Чехии.

Но таскать подобное смертоносное чудо вдобавок к “Дракону” — это ж надо иметь стальной загривок! Как у Генрика или Павлуши Мелкого, который тоже владел такою монструозною игрушкой.

А мне — и моя хороша.

Я забросил карабин за спину и извлек пистолет из кобуры на правом бедре. (“Больше на глаза не показывайся, пока не подстрижешься и серьгу из уха не вынешь, — сказал вчера Сергей Данилович, швырнув мне патроны, снаряженные подкалиберными пулями. — Срамотища глядеть! Чисто педик!”)

И черт с ним.

Я снял “Хеклера” с предохранителя и взвел курок.

Дойдя до конца обговоренной трассы, я сделал тридцать шагов на запад и повернул к транспортеру. Лепесток дорожки обретал некоторую законченность очертаний. Хонсаки на живца по фамилии Капралов не реагировали — видимо, не было их на этом маршруте, и не придется мне испытать реальную действенность пистолета, а жаль! Лучше бы знать его возможности заранее, опробовав в достаточно спокойной обстановке борьбы с заторможенными врагами.

* * *

Анатолий Анатольевич с Петрухой спокойно курили, не без комфорта разместившись на надутом спальнике рядом с “фаллопланом”. Петруха что-то сказал, Анатолий Анатольевич кивнул, и пилот скрылся в транспортере. Куратор откинулся и, наверное, прикрыл блаженно глаза…

Поэтому он не видел, как из снега поднялся, пошатываясь, белоснежный, с золотисто-розовым отливом — под цвет снега — хонсак. Хонсак широко размахнулся и бросил в сторону транспортера увесистый предмет, стеклянно отблескивающий на солнце. Я это заметил краем глаза, потому что одна нога неожиданно провалилась в скрытую под снегом яму, и я нырнул лицом в сугроб. Когда я выпрямился, предмет еще летел, тяжело вращаясь, оставляя черный дымный след, и я понял вдруг, что это бутылка.

Еще не соображая, что может в ней находиться, я открыл стрельбу. Лишь третья пуля достигла цели. Брызнули осколки, и на месте бутылки образовался желтый шар огня.

Воспламенившийся “молотов-коктейль” плеснулся на транспортер, на снег, на вскочившего Анатолия Анатольевича. Куратору досталась лишь небольшая часть горючей жидкости, но его одежда, волосы и поднятые к голове в инстинктивном жесте руки тут же вспыхнули. Он упал на снег и начал в безумном ужасе кататься, завывая от боли.

Хонсак между тем поджигал запал следующей бутылки. Я перевел огонь на него. Первая пуля бросила его на колени, но не заставила выпустить ни бутылки, ни тлеющего запала. Вторая — убила наповал. Страшная огненная граната оказалась погребенной под его телом. Через секунду бутылка разорвалась, скрыв труп огнеметчика в ревущем пламени.

К счастью для батал-куратора, Петруха находился недалеко, все видел и не растерялся. Он быстро залил Анатолия Анатольевича потоком пены из огнетушителя. Транспортер потух сам — он был не только не горюч, но и снабжен системами пожаротушения — как внутренними, так и наружными.