...Имя сей звезде Чернобыль

И вот предательство третье — с участием МАГАТЭ. Только-только (усилиями честных ученых и общественности) наметился какой-то просвет впереди у людей, ставших заложниками «мирного атома», им действительно стали помогать, весь мир принимает на излечение наших детей, кое-кого уже и переселили, готовились переселить — стоп! Оказывается, ничего этого не надо. Читайте заключение комиссии МАГАТЭ, читайте торжествующие интервью непотопляемого Ильина, у которого, как он заявляет, «совесть всегда чиста».

Что же за всем этим стоит? Все-таки среди ученых, присланных МАГАТЭ, немало признанных специалистов, дело свое знающих. Знать-то они знают, но почему же комиссия не обследовала ни ликвидаторов, ни категории населения (а их сотни и сотни тысяч), наиболее пострадавших?

Искали «вещь» не там, где потеряли, а воистину как в анекдоте — под фонарем, где посветлее.

Мне довелось познакомиться с американкой, которая в Минск приезжала с идеей создать фильм о Чернобыле специально для молодежи на Западе. Рассказывала, а я почти не верил: в Америке ей уже звонят, уже предупреждают — лучше не надо, для тебя будет лучше!

Богат и славен «мирный атом», ничего не скажешь! И интересы свои, доходы защитить умеет. А тут этот Чернобыль, так можно, в конце концов, потерять все приоритеты перед другими отраслями энергетики. Особенно, когда весь мир вовлекли в дело помощи, спасения пострадавших.

На днях участвовал в работе Международного фонда помощи жертвам Чернобыля. Вместе с зарубежными членами Фонда обсуждали ситуацию, созданную акцией МАГАТЭ. И хотя на Западе вряд ли будет столько обрадовавшихся, что помогать не надо, как отыскалось уже у нас, но проблемы возникли. Конечно, никуда и ничто не исчезнет, посеянное, порожденное Чернобылем. Через короткое, думаю, время, обнаружатся и масштабы, и истоки Большой лжи, изначально нашей, но теперь получившей поддержку с Запада. Поддержали — как веревка висельника!

Но и у Международного фонда помощи, и у нас всех есть иные адреса и коллеги, процесс, начавшийся, не остановится. Хотя кое-где в зонах и повыше начальство наше во всю начало использовать авторитет западной науки для оправдания отечественной своей бездеятельности и черствости. И своих прежних преступлений перед «чернобыльцами». Хотя слушания по Чернобылю, проходившие в рамках I Международного конгресса памяти Андрея Сахарова и несли на себе печать мощного воздействия на западных ученых тех же сил и организаций, о которых говорилось, были приняты серьезные научные рекомендации по последствиям Чернобыльской катастрофы. Одна из них: «Если для восстановления доверия необходимо сместить со своих постов определенных должностных лиц, (повинных в насаждении секретности, в дезинформации и т. п. — А.А.) это должно быть сделано»… Где вы сейчас, на каких ключевых постах, уважаемые Ильин, Израэль, Кондрусев[124], Бурьяк[125], Савченко[126], Камай[127] (три последние — белорусские руководители) и все те, имена которых уже в зубах навязли?

P. S. Уже написав заметку-отклик на «проект МАГАТЭ», решил поехать и посмотреть: а как сегодня наши научно-публицистические споры смотрятся оттуда, где людям жить надо, работать, добывать пищу — среди радиоактивной грязи? Вот один из центров поражения: Краснополье Могилевской области. Ехали от Климович через деревни Батьковичи, Горное, Степанов хутор, Заборье — выморочный край, бегут люди от проклятых кюри, сползаются в Краснополье, где «почище». На полях, если копны, то пожухлые, прошлых лет, если что-то выросло, то самосейка-жито, дичающий подсолнечник, а больше — бурьян до самого горизонта. На крыше пустоглазой избы белорусская птица бусел (аист). Не улетел следом за хозяевами. (Выполняет рекомендации МАГАТЭ). И вдруг новенькие, с иголочки коттеджики — белорусские потемкинские деревни. У нас их прозвали «кичкайловскими»[128] по фамилии одного из начальников, тех, что спустя 3 года проявили наконец-то «заботу»: выстроили новые поселки «под переселение» прямо на радиоактивных пятнах. (Вот кого сегодня порадует проект МАГАТЭ: они, оказывается, действовали по науке). Между деревнями Полесское и Волосевичи (это уже Гомелыцина) на разъезженной лесной дороге цифры моей «Сосны»[129] прямо-таки заплясали (в машине — 30–35 кюри, снаружи, поближе к лесу, почти вдвое больше). Аж взвизгивает дозиметр, как собака, почуявшая покойника.

Вырвались к деревне, к людям: «В тот лес ходите?» — «А то, как же? Если оглядываться на всё, жить невозможно»

И действительно: тут «чисто», а через километр, а то и о метров — «грязь». Ноу проблем! Переселять не надо, лечить не обязатеьно, разве что от радиофобии. «Чистые продукты завозят?» — «Вот, наперстки болгарского сока. Четыре баночки на ребенка. А остальное — свое. Или с Рогачевского молочного завода. Что другим не скормили, то нам».

Люди живут не просто на зараженной земле. Но и всё еще в нашей распределительной системе, которая сама по себе беда, где уж ей кого-то спасти об беды.

Алесь Адамович, сопредседатель Международного фонда помощи жертвам Чернобыля