...Имя сей звезде Чернобыль

Принята и практическая программа (а точнее, несколько национальных программ по ликвидации последствий чернобыльской катастрофы; белорусская, украинская, российская). Определены, названы средства, необходимые для выполнения программ — это десятки миллиардов рублей. (Кстати, общий ущерб от аварии, прежде, теми же «оптимистами» из ведомства определяемый в 8-10 млрд. рублей, сегодня подсчитан объективными учеными, и вот Ю. И. Корякин [в своей работе «Оценка экономических потерь, вызванных Чернобыльской катастрофой»] называет цифру: от 170 до 210 млрд. рублей. Но и это без расходов на медицинское обслуживание, пострадавших). Наконец осознали: Чернобыль — не позади, он впереди. На десятки и даже на сотни лет впереди. В социальном медицинском, психологическом смысле. Это катастрофа глобальная, без преувеличения, величайшая в XX столетии. «Ликвидировать последствия» Чернобыля просто невозможно. Вопрос стоит о том, как хотя бы адаптироваться к тем условиям, которые созданы на огромных территориях «мирным атомом» и как сделать переносимой, возможной жизнь для миллионов белорусов, украинцев, русских. Как обезопасить другие земли, страны, народы от первого и от возможных, последующих Чернобылей. «График Легасова» — разве он не может быть продолжен на АЭС в других странах? А что если такой «график» уже лежит перед глазами Господа Бога?..

То, что именуется сегодня «мирной» жизнью, для сотен тысяч людей — в каком-то смысле пострашнее войны. Хотя бы потому, что враг невидим и вездесущ. А уж белорусы-то знают, какова она, война: каждый второй житель республики погиб во второй мировой войне. И все-таки спросите у женщины из могилевской или гомельской деревни, которая вот только что подоила свою коровку, но не вылила молоко в яму-«могильник», как ей предложено и положено делать постоянно, а принесла в дом, чтобы добавить потом в корм кабанчику (что тоже не стоило бы делать). Отвернулась, а ее ребенок, выросший на молоке магазинном (конечно же, дефицитном) как в чудо, погрузил в теплое, пенистое свой пальчик и лизнул — а мать увидела. Напуганный разговорами взрослых об этих невидимых «кюри» и «бэрах», подстерегающих его на каждом шагу, ребенок отдернул руку: «Ой, мама, я не пил, я только попробовал!» Каково матери? А этим детям, какими сжавшимися внутренне, обворованными они вырастают (не говоря уже об увеличенных «щитовидках», вечно воспаленной носоглотке, анемии от малоподвижности и отсутствия витаминов, хотя яблоки в садах и ягодники ломятся от плодов) — у них невидимый враг отнял радость дождя, росы утренней, общения с лесом, рекой, счастья сорвать гриб или вырвать и съесть морковку, огурец. Не пробеги по улице (пыль особенно опасна), не сядь на траву. Они и бегают, и садятся, и купаются в реке — дети же! А потом их везут в Минск. Как и предсказывали еще в 1986 г. добросовестные медики, нарастают заболевания лейкемией, раком крови. Но, говоря про «обыкновенные» болезни, потому что ослаблен иммунитет: «радиационный СПИД».

Ну, а что та женщина, только что принесшая в дом опасное молоко. Она занята делом еще более опасным для своего и детей здоровья — начинает готовить завтрак в обыкновенной «русской печи», которую топит дровами или, что еще хуже, торфом. Тут уже побывали кочующие дозиметристы, сунули прибор в печь: «О, тетка, у тебя не печка, а реактор! Ты куда пепел выносишь?» А куда она выносит — на огород. Да и разве вынесешь эти проклятые «рентгены», приходится яичницу жарить в «реакторе». Ей всю квартиру проверили, а лучше бы и не делали того, раз ей и дальше жить здесь, и неизвестно, сколько еще, с детьми: «Детей лучше держать в той комнате, а в этой дела похуже, надо вымыть, вычистить…»

А разве не моют, не чистят. И землю вывозили, и заасфальтировали дворы, чего только не делали, а невидимый враг снова и снова возвращается, он повсюду. Около 400 тысяч людей в одной только Белоруссии нуждаются в немедленном переселении. Десятки тысяч детей. Даже по официальным данным засыпано радионуклидами — 27 городов, 2670 населенных пунктов — попробуй всех пересели сразу. Времени-то сколько потеряно? А средств? И их в стране не хватает для всего.

Без помощи международной та женщина с ребенком неизвестно еще когда вырвется из чернобыльского кошмара.

Когда в Минске по призыву Белорусского народного фронта проходил Марш, названный Чернобыльским (осенью 1989 г.) я уговорил поехать со мной физика-атомщика Евгения Павловича Велихова, который тоже в 1986 г. гасил реактор: «Посмотрите, как еще много надо гасить!»