Имя шторма

– Как тебе это, драуг? – рявкнула я, когда из рыхлой почвы в углу выбралась почти неповрежденная медвежья туша и, тяжело перебирая лапами, бросилась на Шторма. Крупные желтые клыки сомкнулись на его плече и откинули ильха в сторону. Тот пролетел через всю пещеру, перевернулся в воздухе и мягко опустился на ноги. Рана от медвежьего укуса затянулась почти мгновенно. Пепел продолжал исцелять Шторма.

Не спуская с меня взгляда, ильх кинулся на медведя, оторвал его голову и отшвырнул. А потом повернулся ко мне.

Я вжалась в камни, изо всех сил призывая мертвых. Но в этой пещере остались лишь бесполезные столетние кости, слишком хрупкие, чтобы защитить меня.

Несколько быстрых шагов, и Шторм остановился напротив.

Я вскинула голову. Страха не было. Только невыносимая тоска.

– Ну, чего ты ждешь? – прошептала я.

Он положил ладонь мне на шею. Провел большим пальцем по бьющейся под кожей жилке. Нахмурился.

Снова погладил пальцем, словно вслушиваясь в ощущение. Я почти не дышала, не понимая, что происходит. И почему драуг до сих пор не задушил меня.

Второй рукой Шторм провел по моим волосам. Сжал пряди в кулак, дернул. Скользнул ладонью на затылок, притягивая меня ближе. К своему лицу, к своим губам.

Неужели проклятый демон собирается меня загрызть?

– Ты дал мне клятву, а-тэм! – рявкнула я. – Клятву защищать своего риара! Слышишь меня? Я приказываю тебе вернуться!

***

Музыка не давала покоя. Она звучала и звучала, без конца и края, вливалась в уши студеным потоком, злила. Эта музыка ему не нравилась, она раздражала, потому что заставляла двигаться. Куда? Он не понимал. Он блуждал в тумане, пока не услышал эту музыку.

А потом пришла кошка. Она казалась смутно знакомой, полосатой, почти такой же, как пряталась в бороде какого-то старика… Но как его звали, он не помнил. И лица не помнил…Лишь исходящую паром миску похлебки в сухих старческих руках…

Но это было столь мимолетно, что совсем не трогало.

Вот только кошка приходила снова и снова. Таращила желтые кошачьи глаза, смотрела с презрительным высокомерием. Чистила усы. И куда-то вела, порой поглядывая с недовольством. Кошка и музыка тянули его сквозь туман, заставляли двигаться.

Он хотел плюнуть и на назойливые звуки, и на плешивую зверюгу, но тут вспомнил что-то важное.

Кого-то.

За пеленой белесого сумрака его кто-то ждал.

Кто-то очень нужный.

Очень любимый.

Тот, о ком он тосковал, даже не помня.

И Шторм шел, шаг за шагом вспоминая ту, ради которой он захотел вернуться.

А когда туман рассеялся, он увидел ее лицо. Кьяли. Мира. Его беспощадная стихия.

Ее слова отозвались внутри нежностью и яростью.

– Приказываешь, значит?

Шторм улыбнулся. Темнота под его веками переливалась ртутным блеском. И голод драуга все еще бурлил в крови. Требовал насыщения – убить, разорвать…

Прижать крепче. Стянуть с белого плеча ткань. Ощутить губами узор на женской коже…

***

Черные глаза блеснули насмешкой. Я прижалась к стене, не понимая, что происходит. Почему я все еще жива.

И захлебнулась вздохом, когда драуг стянул с моего плеча ткань платья. Какого демона он делает?

– Мой риар?

– Да…

– Значит, приказываешь? – Он склонился ниже, тронул губами мочку уха, посылая вдоль позвоночника колкие искры. – Беспощадный риар…

– Под стать а-тэму…

– Вот как? Но скажи, разве а-тэм может любить своего риара ТАКОЙ любовью?

– Такой?…

– Да. Боюсь, мой риар, мои мысли о тебе очень… непочтительные. Я бы даже сказал, что они очень… порочные. И развратные, мой риар.

Он провел сухими пальцами по узору драконьей крови, впечатавшемуся в мою кожу. А потом прикоснулся губами. К шее, к ямке горла. К уже обнаженной груди. Лизнул медленно, зацепил зубами.

Подхватил меня под ягодицы, приподнял.

Демоны, что происходит? Жуткий драуг задумал убить меня особенно изощренным способом? И почему я не пытаюсь вырваться или остановить его? Почему позволяю поднимать мне платье, обнажая ноги. Почему таю от новых прикосновений… Жду их.

– И то, что я собираюсь с тобой делать, несколько противоречит моей клятве. Или нет? Никак не могу разобраться…

– И что же ты собираешься делать?

Я задыхалась, пытаясь удержать и рвущееся из горла дыхание, и хмельную, дикую, почти невыносимую радость.

Поглаживание на внутренней стороне бедра заставляет дрожать от самого прекрасного предвкушения.

– Я собираюсь заставить тебя кричать. Громко и долго. Прикажешь мне остановиться, мой риар?

– Только попробуй, и я тебя… ах. Што-о-орм!

Слова утонули в его и моем стоне, тело выгнулось от сладкой судороги проникновения. Его рваное дыхание ласкало мне губы, пока мы оба снова и снова убеждались в том, что живы.

Снова и снова.

Из пещеры на склоне мы выбрались лишь к закату, с ног до головы перепачкавшись в земле, лежалых листьях и желтой краске, которая так и не успела высохнуть. Так что прежде чем явиться в город, пришлось залезть в воду и хорошенько отмыться. Но тут приплыл радостный кракен, и Шторм полчаса отбивался от попыток этого чудовища его задушить. Ну то есть обнять на свой чудовищный манер.