Имя Тени – Свет

Беззаботная, но внутренне готовая видеть и слышать, – просто смотри, как вещи сами собой происходят! – я спала до полудня, потом заваривала себе чай; между прочим, чай, если верить легенде, вырос на горе Та, где девять лет медитировал, повернувшись лицом к стене, один великий дзенский монах, – чтобы не засыпать и не отвлекаться от процесса поиска Абсолюта, он отрезал себе веки и швырнул через плечо, из них и выросли первые ростки чая, – но тот святой, как и прочие самоубийцы плоти, ставил перед собой задачу выскочить из клетки тела, – я же не замахивалась на такое, да и кто из нас готов заплатить такую цену даже за полное и окончательное освобождение? И поэтому я заваривала чай, чтобы с наслаждением пить его с грузинским вареньем из зеленых грецких орехов, – любимое лакомство Команданте Сталина, заверила меня Динора, рассчитываясь за последнее мое вязание пятью полулитровыми банками, – это варенье и составляло всю мою пищу в Абель Сантамария. Почти что акриды да дикий мед.

…Я немного занимаюсь с Кариной родным языком. Дочушка моя очень изменилась за то время, что я провела с ней на Кубе, – она больше не terrеmoto, не гитана с распущенными по плечам волосами, личико ее приобрело лунную округлость, движения – плавность. Пластичная детская душа, попав к другому воспитателю, начала расти в новом направлении и изменила формы тела. Я рада, что Карина не воспитывается в «детском коллективе» – там или здесь это означает одно и то же: схему, в которую с младенчества загоняется человек. Всякий раз, оставляя ее за оградой детского садика в родном райцентре, я удивлялась огромному количеству решеток, которые фантазия какого-то извращенца разместила на площадках для карапузов в качестве приспособлений для игры: круглые и прямоугольные, вертикальные и горизонтальные сооружения из металлических прутьев – за ними, как в клетке, тоскливо белеет личико малолетнего заключенного, – и только качели – всегда занятые, всегда желанные! – оставляют простор для дозволенной мечты. А потом, через двадцать лет, поздно будет бегать по психиатрам и хвататься за Берна и Адлера, делать возрастную регрессию по Джанет Рейнуоттер да определять тип психопатии по Леонгарду (чаще всего она оказывается депрессивной, а какой же еще?). Мы сами носим в себе свой ГУЛАГ и Освенцим (да-да, девочки мои, Ольга, Ирина – вы об этом уже догадались?), и все, что создаем вокруг себя, есть только наши проекции на простыне коммунального экрана. Мы сами, оставаясь – пожизненно! – тем Петей или Катей с детского садика, лепим на бортике песочницы отвратительные серийные пирожки, а формочку, с которой лепим, нам когда-то силой вложили в руку: «Играй здесь! Никуда не отходи!» – вот мы и лепим, всю землю своими гадкими изделиями уже заполонили, и не подозреваем, что можно играть совсем по-другому: свободно и радостно, выбросив прочь надоевшую формочку.

Пока Андрия водит Карину на вечернюю прогулку и рассказывает ей о Святой Марии, я продолжаю делать записи в своем дневнике.

3 мая 1990 года.

Только что прибежала взволнованная Андрия. Сегодня на собрании CDR всем жителям квартала приказано подготовить эвакосумки (вода, консервы, документы). На американскую военную базу в Гуантанамо стянуто большое количество вооруженных солдат. «Ну и что с того? Это их территория, они проводят у себя учения», – пробую успокоить девушку. «Ах, Алесия, нет, – всхлипывает она. – В CDR сказали – в любой момент может начаться война. По тревоге мы все должны сесть в грузовик, он повезет нас в горы Сьерра-Маэстра – прятаться от бомб североамериканцев». Бессмыслица какая-то. Вчера по телевизору показывали прибытие на Кубу детей из чернобыльской зоны, здесь есть специальные лагеря, где они отдыхают и подлечиваются. Неужели там, в Совдепии, окончательно свихнулись – отправляют деток туда, где положение настолько напряженное?

После ухода Андрии все-таки начала собирать «эквакосумку». Карина помогала мне, была очень довольна: «Mami, мы собираемся на пляж?» Спохватилась: Матерь Божья, наши советские документы остались на улице Агилера, со мной только carnet, мой местный паспорт, и tarjetа de menor – удостоверение личности Карины. Мы с ног до головы – кубинцы!

4 мая.