Имя твоё…

Отдав поручения, командир полка погрузился в размышления о том, что конечно правильней бы было оставить не одного пулемётчика, а хотя бы отделение. Но жертвовать таким количеством бойцов в сложившейся обстановке было недопустимо. Если уж противник предпримет данный манёвр, да ещё и будет упорен, то и отделение его не остановит. А с задачей задержать врага, помешать ему – справится и один боец. И была ещё надежда, что противник всё-таки не воспользуется возможностью переправиться в том месте.

Оторвавшись от своих невеселых мыслей, майор заметил возвращающегося с двумя бойцами командира батальона. Присмотревшись, разглядел: рядом с капитаном шёл сержант, немного ссутулив крепкие плечи под тяжестью пулемёта, а чуть сзади волочил станок ординарец комбата. Помогая подчинённым, капитан сам нёс две патронные коробки. «Быстро управился!» – мысленно похвалил майор комбата, не ожидая от него такой расторопности.

– Товарищ майор, разрешите доложить… – подойдя, чётко по уставу, монотонно начал комбат.

Почти не слыша его, командир полка внимательно рассматривал сержанта. Пыльная, выбеленная солнцем, с чёрной окантовкой пота пилотка была с форсом надвинута на правую бровь пулемётчика. Такая же пыльная, с такими же тёмными разводами от пота, вероятно знавшая и лучшие времена гимнастёрка, туго перетянутая ремнём, всё равно ладно сидела на его статной фигуре – без единой складки спереди. На груди висел сильно потёртый бинокль, без кофра. Справа, из-за спины, за плотно прилегающей к бедру кобурой нагана, торчал черенок малой лопаты – видимо комбат уже, в общих чертах, объяснил пулемётчику предстоящее задание. Остановив взгляд на петлицах, в которых тускло отсвечивали красной эмалью две пары треугольников, командир полка коротко спросил:

– Наводчик?

– Ни как нет, командир расчёта, – не без гордости, уточнил сержант.

Продолжая сосредоточенно рассматривать пулемётчика, командир полка, оценивающе заглянул ему прямо в глаза. Голубые, насыщенные цветом глаза сержанта ответили ему твёрдым, уверенным до самонадеянности взглядом. Но даже за этой серьёзностью майор разглядел затаившиеся где-то глубоко – в блеске узких зрачков, в дерзком прищуре – искорки какого-то мальчишеского задора.

– На фронте давно?

– С осени сорок первого. Тысяча девятьсот тридцать девятого года призыва, – с достоинством, понимая суть заданного вопроса, ответил сержант.

Командир полка довольный ответом многозначительно кивнул, достал из полевой сумки планшетку и жестом руки подозвал поближе. Раскрыв потёртую на сгибах, испещрённую разноцветными обозначениями карту, – уколом остро отточенного карандаша указал:

– Мы здесь.

Ведя грифелем по синей ленте реки, задержался у небольшого скопления коротких штрихов, – пояснил:

– Выше по реке есть брод.

Острие карандаша, оторвавшись от синей ленты, проткнуло полотно карты между кривыми коричневыми линиями недалеко от мелких чёрных прямоугольников населённого пункта Глинки.

– Здесь, на правом берегу реки, возвышенность, – отметил командир полка и, переведя взор с карты на сержанта, снова заглянул ему в глаза. Пристально, будто ища что-то, смотрел в них.

– Задача твоя такая, – придавая значение каждой сказанной фразе, перешёл к сути дела майор. – Займёшь позицию на этом взгорке. С большой вероятностью, противник предпримет попытку переправы через брод. Будешь препятствовать его продвижению, всеми возможными средствами. Необходимо задержать противника на данном участке до конца дня. С наступлением темноты, даже если противник не предпримет такой попытки, оставишь пулемёт, вынешь из него замок и отходи в сторону станции, а затем по железнодорожному полотну до райцентра. Мы будем там. Найдёшь. – Выдержав паузу, подчеркнул: – Главное не дать противнику до вечера переправиться на этом участке. Задача ясна?

– Так точно! – уверенно, даже как-то излишне спокойно, ответил пулеметчик. Но по изменившемуся, ставшему напряжённо строгим, выражению его лица явно чувствовалось, что он вполне понимает всю ответственность и опасность порученного ему задания.

– Вместе с лейтенантом, – командир полка указал на вернувшегося с двумя лошадями разведчика, – верхом доберёшься до места. Он только что оттуда – путь знает. Пулемет навьючите на лошадей.

В том, что сержант умел ездить верхом, майор почему-то даже не сомневался.

– Как прибудете на место, – обернувшись к лейтенанту, напутствовал командир полка, – поможешь сержанту, если в чём будет необходимость. Но не задерживайся. Заберёшь лошадь и скачи к станции, догоняй нас. Понял?

– Так точно! – отозвался лейтенант.

– Ну, что ж, время не ждёт. Действуйте! – завершил майор и, обращаясь к пулемётчику, мягко совсем не по уставу спросил: – Получится?

– Должно получиться, – твёрдо ответил сержант, слегка кивнув головой. И улыбнулся простой светлой улыбкой.

И ещё раз захотелось командиру полка посмотреть в серьёзные, обнадёживающие глаза пулемётчика. Глядя в них, майор верил, что, требующие самопожертвования, задуманное им дело – при всей своей сложности – будет выполнено.