Имя Зверя. Ересиарх. История жизни Франсуа Вийона, или Деяния поэта и убийцы

Вийон замер с надщербленным мечом в руках, отступая от обвалившейся стены. Где-то вдали, сквозь туманы и испарения, он различил огоньки Кагора, а ближе, на расстоянии броска камня, – увидел башню с бойницами, увенчанную стреловидной крышей. Это была никакая не церковь, не замурованная часовня или тюрьма! Были это высокие башни моста Валентрэ, возведенные дьявольским искусством еще во времена Карла Мудрого. Как Вийон мог так ошибиться?! Как он мог принять путешествие по Лоту за переправу через подземную реку. Все это казалось каким-то дьявольским фокусом!

Времени на размышления не оставалось. Убийца налетела на него, словно волчица, защищающая молодняк, атаковала как фурия. Вийон закрылся мечом, отбил один удар, второй, третий. Уклоняясь от четвертого, стукнулся спиною об очередную колонну, а удар был таким сильным, что у него сперло в груди дыхание. Он сполз вниз, а потом в отчаянном порыве перекатился набок, избегая очередного удара.

Разрубленная колонна упала, с лишенной подпорки крыши начали падать камни. Вийон вскрикнул, зажатый балками и досками, стряхнул с себя расколотую черепицу, закрылся в защите и отбил, высекая искры, клинок убийцы.

А потом, после еще одного удара, его оружие сломалось с металлическим звоном. Клинок улетел в сторону, упал, крутясь, прямо в туман, встающий над Лотом. Вийон остался с обломком меча в руках против разъяренной ангелицы. И вот теперь госпожа Ру мрачно смеялась над ним.

– Это конец, Вийон! Ступай в ад! – прошипела, поднимая меч.

– Подожду там тебя!

Последнее, что он мог сделать, это попытаться выстрелить снова. В последний раз! Одним движением поднял рукоять сломанного меча и направил в убийцу, а потом нажал на выпуклость у основания эфеса.

Грохот выстрела чуть не оторвал Вийону голову, отдача едва не вывихнула руку из сустава. Железная сечка ударила убийцу в грудь, отбросила ее назад, на уцелевшую стену башни, пробила доспех, разодрала тело.

Когда она упала на землю, не увидел он в ее глазах испуга. Смотрела проницательно, а текущая кровь собиралась в быстро растущую лужу.

А потом она прикрыла голубые глаза и превратилась в свет. Из тела ее поднимался огромный золотистый ангел. Но был он не один. Вдруг рядом с ним, среди руин верхнего этажа башни, стало тесно от неземных фигур. Херувимы, силы, серафимы, ангелы добродетели, мощи и величества. Все они были искалечены. Свежая кровь стекала из обрубков крыльев, срезанных мечом убийцы, а тела носили следы жестоких пыток, покрыты были незаживающими ранами.

Херувим, встающий из тела убийцы, замер, сжался, заслонился крыльями, и тогда искалеченные существа бросились на него.

Вийон поднялся… Стоял и смотрел.

Видел, как ангел был схвачен и опутан цепью. Как зашили ему золотой нитью уста и веки. И как забрали далеко-далеко, за грань этого мира. В небесную страну, которую человек издавна изображал на картинах, вырезал в камне соборов, описывал на страницах книг и пергаментов.

– Вийон! Вийон!

Он медленно приходил в себя. Нотье и его подмастерья стояли уже рядом, трясущиеся, испуганные.

– Вийон, ты это сделал! Ты ее убил!

Поэт равнодушно глядел на труп Совершенной, на тело мастера Петра, засыпанное досками и балками, на разрушенный верхний этаж башни и на дьявольский мост Валентрэ у их ног.

– Жаль, что без вашей помощи, – проворчал неохотно. – Но, может, оно и лучше, что вас не было, потому что, воспользовавшись случаем, я узнал немного правды. Печальной правды о вас, мастер Нотье.

Он бросил под ноги Совершенному рукоять его меча, потом подошел к телу палача. Поднял с пола окровавленный труп и перебросил его себе через плечо.

– Вийон, – с печалью сказал Совершенный. – Мы тебе до гроба благодарны. Не забудем!

Он не ответил. Двинулся к выходу, сгорбленный под тяжестью трупа, перешагивая через остатки стен, вырванные из стен камни и балки.

– Куда ты идешь? – крикнул Нотье.

– На кладбище и в бордель. Ну, может, необязательно в таком порядке. Каждому надобно когда-нибудь отдохнуть. Бывайте!

Он дошел до лестницы и стал спускаться вниз, оставив за собой молчаливых и мрачных манихеев.

13. Тайна мастера Петра