Имитация

«Зачем ты это сделал?» — печально спросила она и, опустившись перед кроватью на колени, уронила ему на грудь голову. В порыве раскаяния он гладил ладонями ее вздрагивающие плечи и волосы, целовал мокрые горячие щеки. Изольда плакала: «Ты ничего не знаешь: я на той бумажке закодировала нашу судьбу. Что ты наделал!» — «У нас не может быть общей судьбы, — с сожалением сказал Валентин. — Ты совсем не такая женщина, которая мне нужна…» — «Какая — не такая?» — «Ты слишком красивая. Такие не умеют по-настоящему любить». — «Ничего ты не понимаешь!» — в отчаянии воскликнула Изольда и еще крепче прижалась головой к его груди.

И тут он проснулся. Пошарил на полу возле кровати, но пальцы не нашли бумажных клочков. Тогда, соскочив на пол, он включил свет и посмотрел под кроватью. Затем обследовал постель. Нигде ничего. Мыши сожрали, решил Валентин, не найдя другого объяснения. Мыши в комнате водились.

Бумажку с номером телефона он даже не разворачивал и позвонить Изольде теперь при всем желании не мог. Однако увиденный сон и момент пробуждения, а также загадочное исчезновение клочков бумажки ввели его в такое смятение, что весь день он только об этом и думал. И решил вечером наведаться к Изольде.

* * *

— Я только узнать…

— Вот и молодцом! — Лицо Изольды лучилось радостным удивлением. — Сейчас по телевизору будет фильм, вместе и посмотрим… Нога? Лучше, видишь — уже сама ковыляю. Была у травматолога, переломов и трещин нет, но до понедельника обязана сидеть на больничном…

Они прошли в комнату и уселись рядышком перед телевизором. Пока что шла реклама, вещавшая сперва о преимуществах «Тайда» перед всеми остальными порошками, а затем о несомненных преимуществах «Ариэля», тоже перед всеми остальными порошками.

— Между прочим, — сказала Изольда, — нам с тобой повезло: еще немного, и ты не застал бы меня дома — уже хотела к подружке бежать. Забыл про телефон? Надо было позвонить…

— Знаешь, я куда-то задевал твою бумажку, — повинился Валентин, машинально сунув руку в карман пиджака, и тотчас выдернул ее с таким видом, словно наткнулся пальцем на иголку. — Кажется… — с удивлением и смущением он смотрел на газетный клочок с номером Изольдиного телефона.

— Какое же наказанье тебе придумать? — укоризненно качая головой, проговорила Изольда. — Ладно, на первый раз прощаю. Но чтобы больше!..

Начался фильм. Американский боевик. Немного посмотрев, Изольда поморщила носик:

— Ерунда какая-то. Ты не находишь?

— Да уж… — не стал спорить Валентин.

— А что там еще показывают? — пробежала пальцами по кнопкам пульта, задержала взгляд на каком-то сериале, опять поморщилась, глянула на Валентина испрашивающе: — Вырубим? — и, не дожидаясь согласия, погасила экран.

А так славно было сидеть в близко сдвинутых креслах, почти касаясь Изольды плечом, и какая в сущности разница, что там, на экране, мелькает…

Однако она не собиралась выпроваживать его домой: в холодильнике у нее оказался свежий, только что из магазина торт.

— Извини за нескромный вопрос: ты давно живешь один? — спросила Изольда, разливая по чашкам чай.

Валентин поперхнулся и густо покраснел.

— Ну как, я же вчера…

— Вчера мы мило шутили, — перебила она его, — а сегодня я спрашиваю серьезно.

— Всю жизнь, — вынужден был признаться он и добавил: — Я закоренелый старый холостяк.

— Та-ак… Та-ак!.. — со значением, светло улыбаясь, протянула Изольда.

У Валентина дрогнула рука с чашкой чая.

— И что дальше?.

— Что дальше? Будем есть торт!. Впрочем, мне хватит, я с сегодняшнего дня худею. А тебе вот еще кус.

— Ну, вы уж больно много мне…

— Ничего, потихоньку заметешь, время еще детское. Надеюсь, уже не торопишься на свои четыре квадратных метра?

Валентин поперхнулся:

— Кто вам сказал… про четыре метра?

Изольда как не слышала вопроса.

— Кстати, тебе сколько лет, если не секрет? Боже мой, в твои годы Кириллов уже фирмой управляет, а ты все еще цеховой технолог!

— Кто такой Кириллов?

— Мой хороший знакомый. Могу замолвить ему за тебя словечко…

— Вот уж этого не надо, прошу вас! — испугался Валентин.

— Они нас просят! — неожиданно развеселилась Изольда. — Сколько вас и сколько нас?

* * *

В душе Валентина шла борьба, в которой попеременно брали верх то здравый смысл, то чувства. Однако голос разума был явно слабее желания смотреть на Изольду и слушать ее болтовню. Пусть говорит, что ей хочется. В конце концов, это даже забавно…

— … Ужасно любила гонять на мотоцикле, — занятый своими мыслями, он прослушал начало фразы. — . Носились бывало как угорелые по прямой загородной трассе. Пока Ванечка Лабутин, первая и пока, пожалуй, единственная моя взрослая любовь, не врезался во встречный ЗИЛ…

— У тебя на глазах?!.

— Нет, меня в тот день с ними не было, я… Ну, в общем, неважно… И с тех пор на мотоцикл ни разу не садилась, — Изольда примолкла и подперла щеку кулачком.

Валентин украдкой взглянул на часы. Еще можно посидеть… Потрогал чайник.

— Надо подогреть. — распорядилась Изольда.

Валентин проворно включил чайник и снова уселся за стол.

— Ты когда-нибудь летала во сне? — спросил он.

— Нет, как-то не приходилось. А ты?

— Несколько раз.

— И как ощущение?