Имитация

Когда все начали вставать с мест и двигаться на голос учителя, моя повязка была еще у меня в руках. Я смотрел на этих потерянных человечков, безумно, хаотично двигающихся и улыбающихся своей слепоте, и невольно сравнивал их с музыкальными звуками. Которые только в сочетании друг с другом образуют связную мелодию. Вот и люди так же, слепо мечутся в поисках нужных рук.

Тут я поймал на себе выжидательный взгляд Анны Ивановны и поспешно завязал глаза. И тоже превратился в хаотично передвигающегося, потерянного человечка. Я запомнил, в какой части кабинета Валерия, и направился туда в надежде, что мне удастся подержать ее руки в своих хотя бы недолго.

Меня кто-то схватил за руки, потом отпустил. Пока я пробирался к тому месту, где, по моим представлениям, должна была обитать Валерия, меня хватали за руки и отпускали еще несколько раз. Сам я никого не хватал. То тут, то там возникали девчачьи смешки.

– Замечайте, какую стратегию выбираете, чтобы найти партнера, – проговорила Анна Ивановна. – Кто-то ищет активно, перебирает руки всех, кто попадается на пути. У кого-то своя стратегия: например, идти по кругу или по спирали. А кто-то не проявляет никакой активности, просто ждет, когда игра закончится.

Я знал, что в последнем случае она намекает на меня. Это я не проявлял никакой активности, слонялся, не понимая уже, в какой стороне искать Валерию. Да и надо ли ее искать? Я действительно ждал, когда кончится игра. Сколько пройдет времени, прежде чем можно будет снять повязку? Я начинал чувствовать себя неуютно без опоры на зрение. Бесцельно бродил, встречая чьи-то непрошенные руки без особого энтузиазма. Генины руки я среди них не узнавал, что странно. Был уверен, что он старательно меня ищет. Но почему-то никак не найдет.

Вновь чьи-то руки. С тонкими длинными пальцами – такие хорошо иметь, если ты пианист. Уж я-то знаю: у меня не такие. На ощупь пальцы, хоть и тонкие, но не женские. Руки схватили мои и не отпускают. Это не Гена точно. Кто-то ошибся, приняв меня за своего партнера.

Палец щекотно скользит по моей ладони – вверх-вниз, словно прощупывая линии. Затем я чувствую всю его ладонь – она обхватывает мое запястье. Когда я уже порываюсь снять повязку, он всовывает мне в руку что-то… бумажное? С тихим шелестом. Не твердое, не мягкое, маленькое, прямоугольное. Я инстинктивно сжимаю это что-то пальцами и слегка сминаю. Шелест.

Конфета?

Срываю повязку. В руке конфета.

– Вы сняли повязку – нашли партнера? Только в этом случае разрешается… – говорит Анна Ивановна, но я не слушаю.

В моей руке конфета фабрики, где работал отец. Кто мне ее дал?

Я оглядываюсь, как будто потерялся в лесу – жадно осматриваюсь. Все в повязках, на лицах улыбки. Только Анна Ивановна без повязки, она смотрит на меня и что-то говорит. Я не слышу. За ее спиной, у самой двери…

Тот самый парень, который вчера встретился нам на улице. Он выглядывает из-за приоткрытой двери, как будто намереваясь вскоре исчезнуть за ней. И улыбается. Меня передергивает от его улыбки. Вдруг я чувствую себя одиноким, как в пустыне, среди этих потерянных, слепых людей. Среди блуждающей толпы.

Он улыбается, а когда я делаю шаг к нему, скрывается за дверью.

Я подбегаю к двери, выскакиваю в коридор, гляжу вправо, влево – никого. Тупо смотрю вдаль коридора: выглядит так, словно по нему никто никогда не ходил. Не пустой, а крайне опустошенный коридор.

Возвращаюсь в кабинет.

– Потрудитесь объяснить, почему вы прервали упражнение?

Я не тружусь объяснять. Вспоминаю, как парень трогал мою руку. По спине пробегают мурашки. Вспоминаю, что в руке у меня зажата конфета, и только тогда ощущаю ее – шелестящий, колкий по краям фантик, а внутри, согретая моим теплом, уже тает шоколадная глазурь, я чувствую.

– Наденьте повязку и вернитесь в игру, пожалуйста.

– Извините, – я кладу черную повязку на учительский стол и выхожу за дверь.

Когда, запершись в кабинке туалета, дрожащими пальцами я разворачиваю конфету, меня не покидает уверенность, что сейчас я увижу…

Хочется закрыть глаза и не видеть. Хочется тупо улыбаться и расхаживать кругами, бессмысленно искать чьи-нибудь руки – хочется чего угодно, только не видеть то, что я наконец вижу, развернув обертку полностью и вывалив подтаявшую конфету в мусорное ведро.

«Кости брошены,

Разбиты зеркала.

Навсегда исчезнет кто-то:

Ты иль я?»

* * *

Переждал оставшиеся до конца пары десять минут в тамбуре туалета и зашел в кабинет со звонком. Гена уже топтался вблизи учительского стола и краснел лицом, очевидно, собираясь задать Анне Ивановне вопрос. Наверное, что-нибудь про игру, в которую играли.

Я решил подождать Гену в дверях, понадеялся, что Анна Ивановна не заметит меня, но напрасно. Она остановила на мне взгляд своих светлых глаз и подозвала кивком. Пришлось подойти.

– У вас все в порядке?

– Да.

– Почему покинули класс?

– Личная причина.

– Зайдите ко мне на днях. В двадцать второй кабинет.

Я кивнул, хотя не собирался заходить.

Вместе с Геной мы вышли за дверь, он так и не задал свой вопрос психологу.

* * *