Имитация науки. Полемические заметки

Знакомьтесь: сей субъект – профессор Grishka,
Он докторский диплом себе достал.
Но так как с детства не блистал умишком,
То и с дипломом тоже не блистал.

Он тем в подлунном мире знаменит,

Что не сумел освоить алфавит.

Предоставляем читателю возможность самостоятельно судить о достоинствах и недостатках этого текста.

А вот стихи, сочиненные учащимися школы, в которой автор настоящих строк какое-то время преподавал.

Вас с днем рожденья поздравляем,
Удачи, радости желаем.
Желаем здравствовать вам всем,
Чтобы счастливым быть совсем.

Ритм соблюден, рифма, пусть и шаблонная, имеется. Но все равно это плохие, никуда не годные стихи, в сущности, только имитация поэзии. (Разумеется, я об этом ученикам не сказал; ведь чувство их было правдивым, хоть голос фальшивым.)

Для наших рассуждений важно иметь в виду следующее. Пирамида качества ограничена как сверху, так и снизу. На вершине пирамиды – абсолютные шедевры, превзойти которые невозможно. В основании – шедевры другого рода, хуже которых придумать уже не получится. Именно их можно принять за эталон при оценке степени злокачественности того или иного продукта духовного производства.

В настоящей работе нами уже неоднократно затрагивался вопрос о разграничении разных видов имитации науки[287]. Сейчас имеется удобная возможность конкретизировать нашу позицию.

Имитация есть воспроизведение внешних признаков явления при игнорировании его сути. Псевдонаука воспроизводит самый поверхностный слой науки: ссылки на источники, наличие терминологического аппарата, порой использование математического языка, оперирование фактами, статистикой и т. п. Главная особенность псевдонауки – отрицание всего того фундамента знаний, на котором зиждется современная наука. Так, ниспровергатели теории относительности (и специальной, и общей) не желают понимать, что она стала теоретической основой естествознания и воплощена в технические устройства, без которых немыслима современная цивилизация. Адепты «новой хронологии» не в состоянии уяснить того, что настоящая историческая наука – не случайный набор разрозненных сведений, а целостная система взаимосвязанных знаний, подтвержденных всей общественно-исторической практикой. Л. Е. Бляхеру невдомек, что его концепция требует коренного пересмотра всех общественных наук, отказа от всего многовекового опыта организации общественной жизни. В общем, псевдоученый – это р-р-р-революционер в науке.

Претензии как бы ученого гораздо скромнее, ему нужно хоть тушкой, хоть чучелом проникнуть в научное сообщество, обрести формальный статус в науке и продвинуться по лестнице степеней и званий. Поэтому он будет по мере сил и способностей создавать наукоподобные тексты, дабы добиться вожделенной цели. Это тип не ниспровергателя «замшелых истин», а конформиста, обывателя, приспособленца, карьериста. Как бы ученые в своем большинстве, не фрики, не эксцентричные маргиналы, а люди, претендующие на респектабельность. Сами они пребывают в счастливом заблуждении, считая себя учеными, и эту иллюзию порой разделяют и другие[288].

Но как отделить настоящую науку от как бы науки? С помощью каких инструментов измерить степени злокачественности текста, претендующего на научность? Вот в чем вопрос.

На него-то мы и попытаемся дать сейчас ответ.

Наша задача облегчается тем, что в литературе уже есть опыт формализованной оценки текстов, поступающих в научные издания.

Это, прежде всего, небольшая статья (даже, пожалуй, заметка) Е. Д. Эйдельмана в журнале «Здравый смысл»[289]. В ней предложена анкета, которая в существенной мере способствует облегчению непростого труда рецензента.

Она уже рассматривалась нами[290], нет смысла ее воспроизводить.

Рецензенту остается дать ответ по каждому пункту анкеты, суммировать полученные баллы – и результат готов. Если количество баллов превышает определенный показатель, то рецензируемая работа уверенно относится к разряду псевдонаучных. Просто, удобно, технологично, практично. Мы не утверждаем, что анкета Е. Д. Эйдельмана есть предел совершенства, и вполне допускаем возможность ее улучшения, но несомненно то, что путь, который он предложил, – реальный способ облегчить задачу рецензента и редактора.