Иммунитет для души

Мы были одни или нам так казалось. Тишина заполняла пространство, жёлтые лучи уходящего солнца пробивались сквозь мозаику круглого окна. Такие места чувствуешь, в них тягучий воздух переполнен словом. Несколькими годами позже, проводя обучение в Бурятии, я заодно посетил Иволгинский дацан – дворец хамбо-ламы Итигелова, обманувшего саму смерть. В зале, где хранится буддийская святыня – его нетленное тело, воздух также „намоленный“. Тогда я вышел, нет, точнее – вылетел, полный сил и энергией. Здесь было иначе: спокойно, комфортно и уютно. Казалось, время, протекая сквозь храм, решило пересчитать неисчислимое количество узоров, закрутилось и запуталось вокруг витых малахитовых колонн, и остановило свой поток. Я любовался игрой света и тени. Безуспешно пытался рассмотреть каждую деталь. Сохранить общий план тоже не получалось. Внимание отражалось от поверхности, возвращалось назад и падало в глубину. Забирая с собой…

~

Сейчас, работая над книгой, начал изучать историю святого места. Церковь построена не по заказу духовенства, а как капелла – домашний алтарь. Два брата архитектора Азам создали её на свои деньги и во спасение своих душ. Интересный подход. В дословном переводе на русский сочетание значения фамилии Азам и слова „kirche“ обозначает – величайшая церковь. Название оправдало себя.

~

Не сговариваясь, мы одновременно сели за скамью. Пару минут каждый думал о своем. Папаша безмолвно шевелил губами. Я молча впитывал атмосферу всем своим естеством. Рядом лежал ветхий молитвенник с истертой руками до дыр обложкой. Открыв на закладке, я начал проверять знания. Все, что осталось – десяток знакомых слов на странице, навыки чтения и, наверное, произношения. Я прервал тишину:

– Wer seine Seel zu finden meint, wird sie ohn mich verlieren. Переведёшь?

– Ты хочешь выучить язык!? Забери книгу себе.

– Нет, не хочу воровать.

– Никак не воровство. Ты её сейчас одалживаешь. Она для людей написана… Ты человек? Потом вернешь книгу обратно, правильно?

Совсем детская манипуляция великолепного коммуникатора и одного из лучших продавцов вызвала улыбку. Наивность и напор подкупили. Я кивнул.

– Вот и бери. Представь… и немецкий будешь учить, и сразу вспомнишь сие великолепие!

С тех пор, как я спрятал молитвенник под рубашку, прошло семь лет. Мы долгое время, начиная с его принудительного увольнения, не поддерживаем связь… Папашин английский выбор – просто уйти без объяснений…, но спрашивать обо мне у общих знакомых. Не найдя постоянной работы, он менял места также часто, как когда-то пиджаки и сорочки. Капризная фортуна без объяснения причин перестала улыбаться ему и раскрутила колесо в обратную сторону. Блестящая карьера загублена. Упущенные возможности и ушедшие из рук перспективы он оправдывал буйством характера и излишней экспрессией. Импозантность в мгновение ока сменялась ребячеством: «Как по-другому? Мужчина проносит мозг пятилетнего ребенка через всю жизнь!» Прогрессирующий алкоголизм и тихое одиночество в толпе провоцировали потерю интереса к делам и быту, изнашивали личность быстрее внешности.

Немецкий я так и не выучил, забытая книга пылилась на полке. Момент „одалживания“ всплывал в памяти лишь три раза. Последний – сейчас, когда решил пересказать свою историю. Незримая тень Папаши появилась во многих эпизодах. Я понял, он достоин отдельной главы. Шаг за шагом, перебирая наши воспоминания, я снова оказался в невероятной Asamkirche.

Второй – абсолютно праздный момент. Мы весело проводили время с друзьями, играли за кухонным столом в „верю – не верю“. Один рассказывал о прошлых событиях. Остальные угадывали: говорит правду или лжёт? Менялись, копили очки.

– Украл книгу из церкви.

– Нет.

– Правда!

– В ад за такое попадешь! – смеясь, хором заявили они.

– Нет Бога, значит нет и ада! Откуда ему взяться? – что ещё мог ответить атеист?

Возвращение в Альма-матер заканчивалось. В аэропорту, сидя в креслах возле выхода на посадку, мы ожидали рейс на Москву. К нам подошла маленькая девочка. Она протянула похожую на букет из венериных мухоловок мягкую игрушку с четырьмя зубастыми головами на длинных шеях и спросила:

– Угадайте, кто это?

– Змей Горыныч?

– Нет. Коварный Нюхохват! Дракон очень опасен. Заманивает путников запахом шоколада, а когда те подходят ближе, съедает их! Есть ещё другие… Она перечислила с десяток подобных названий или видов.

– Ты много знаешь о драконах!

– Да! А вы знаете, сколько звёзд на небе?

– Нет…, много?

– Миллиард! Это вот столько! – при этих словах она широко распахнула руки, улыбнулась и побежала к родителям.

Мне показалось, бойкая девочка, на вид не старше четырёх лет, впечатлила Папашу больше всех красот Баварии. Он начал эмоционально рассуждать:

– Дети смотрят на мир иначе, „незашоренные“ опытом или грузом проблем думают другими категориями. Они открыты и видят то, чего мы уже не можем. У них всё просто…

~