Имортист

Ближе к концу дня на прием явился Казидуб. Мы договорились о встрече еще вчера, сейчас я как раз утрясал цифры бюджета с Медведевым, кроме нас, в дальнем кресле расположился Вертинский и просматривал на экране ультратонкого ноутбука последние новости с мировых бирж. Медведев взглянул на часы, охнул, потом поднял взгляд на меня, в глазах вопрос, я усадил обратно, Александра заглянула по моему вызову, я сказал торопливо:

– Займи нашего Кутузова минут пять еще, хорошо? Ты подобрала себе в штат девушек, которые могли бы его развлечь чем-нибудь?

Она игриво, чисто по-женски, улыбнулась:

– Я подобрала в штат деловых мужчин. А Казидуба, такого представительного мужчину…

– Ну-ну?

– Я и сама могу занять с удовольствием!

И ушла, лукаво стрельнув в меня огненными глазами и нарочито покачивая крутыми бедрами. Медведев даже не проводил взглядом, что надо бы из вежливости, нельзя не замечать красивую женщину, глаза его с самым несчастным видом сканировали текст, где я красным карандашом делал поправки.

– Вы уверены, господин президент… что это пройдет?

– Не на все сто, – ответил я бодро, – но… уверен.

– Но все в кабинете думают, что это нереально…

– Коли все думают одинаково, – утешил я, – значит, никто особенно и не думает. Учитывайте изменения в нашем обществе! Сейчас многое воспринимается по-другому.

Он сказал уныло:

– После того, что правительство сделало с народом, оно обязано на нем жениться.

Я отмахнулся:

– Обязано… Я слышал, что грамотные юристы советуют Герасиму не топить Муму, а просто подать на нее в суд. Но мы выходим из государства юридического… можно так сказать?.. То есть из живущего по высосанным из пальца законам, где на Муму подают в суд, а просто берем просторный мешок и камень потяжелее… Потому эти цифры реальнее, хотя взяты интуитивно, а не получены в результате расчетов. Поймите, расчеты ваши по старым таблицам, а их, этих таблиц, уже практически нет… Как и того общества, из которого эти таблицы. Россия уже другая.

– Ну да, – проговорил он еще печальнее, – как же, как же – миром правят инстинкты! Потому вы, хитрые ребята, для нового скачка в развитии цивилизации выбрали нечто, что основано на инстинктах.

Я улыбнулся:

– Можно сказать и так. Кто говорит о врожденных инстинктах, кто о врожденном чувстве общности со Вселенной, звездами, Богом… Верующим в Бога, как вы сами знаете, мы доверяем больше. Верующим в имортизм – вдвойне. В делах веры слабость нашего разума больше нам помогает, чем его сила, и наша слепота ценнее нашей прозорливости.

– Как вера в Христа или ислам?

– Берите выше, – разрешил я. – Это… имортизм! Новая ступень на лестнице эволюции. И, одновременно, на лестнице к Богу. Вас зря так уж пугает эта глобализация. Она случится, от этого никуда не деться, но пройдет она совсем не так, как ожидается. Приход имортизма дал возможность России уйти с честью. Во всяком случае, она исчезает с карты мира, как и другие страны и государства. Не будь имортизма, Россия исчезла бы под давлением и внешних сил, и умело внедренных вовнутрь противоречий. А так весь мир постепенно покрывается крохотными ячейками имортизма, что разрастаются очень быстро… А для имортистов нет русских, американцев или евреев. Естественно, нет этих древних образований, как Россия, Франция, США или Голландия. Все – имортисты, а остальные – долюди.

Он слушал с явной тоской, проронил:

– Кстати, сегодня утром бывший премьер-министр Норвегии, сейчас он в оппозиции, заявил в прессе, что процессы в России заслуживают уважения, а сам имортизм необходимо изучить и начинать принимать… Это первое признание деятеля такого ранга! Открытое признание.

Я спросил с интересом:

– И что вам это говорит?

– Ну, я не всегда был премьером… Как бывший посол в Швеции, добавлю, что я встречался с ним неоднократно, имел с ним личные и весьма доверительные беседы. Скажу сразу, что это прожженный политик. Он не сказал бы об имортистах и доброго слова, если бы не чувствовал, что в его стране растет их число. Он просто спешит возглавить эту новую волну. Так что имортизм жив, будет жить и победит вне зависимости от того, подавят юсовцы сейчас его в России или нет, будут снова гомосеки демонстративно трахаться на людных улицах или нет.

– А если победит имортизм, – сказал я, – то часть проблем, терзающих нас сегодня, отпадет. А та часть, что останется…

Он вздохнул:

– К ним надо готовиться. Увы, список у меня велик. Начиная с проблем энергетики и кончая такими мелочами, как открывать или не открывать новые клиники для обмороженных бомжей. Я имею в виду, если зима будет такой же суровой, как прошлая. Или просто на ночь будем открывать станции метро, чтобы там грелись?..

В дверь заглянула Александра:

– Господин президент, нам еще по чашечке чая с министром обороны?

– Нет, – сказал я, – давай его сюда, а то мы решаем такие вопросы, что выть хочется.

Казидуб вошел энергичной походкой боевого генерала, я поднялся и протянул царственную длань. Казидуб рывком выбросил вперед руку, пожатие крепкое, энергичное, что и ожидается от военного, повернулся к Медведеву и крепко до хруста пожал руку ему.