Император

Вместе с тем, бездействовать Кайзерлинг не мог. После прочитанных русских газет, Герман Карл боялся даже представить, какие гонения на немцев могут начаться, и нужно каждую минуту доказывать, что он верноподданный своего императора Петра Третьего. Поэтому, используя всевозможные рычаги, собственные средства, Кайзерлингу удалось добиться встречи с канцлером и министром иностранных дел Габсбургской монархии Антоном Корфицем фон Ульфельдтом.

— Господин посланник, я сам хотел с вами встретиться, — неприветливо начал разговор канцлер Австрии.

— Господин канцлер, нашим странам, действительно, нужно чаще разговаривать, мы ведь стоим на одной стороне в бесчестно развязанной Фридрихом войне, — дипломатично ответил Кайзерлинг.

Мимо опытного дипломата не прошло без внимания обстоятельство, как именно его встретили, какой тон для разговора избрал австрийский канцлер. В принципе, можно было на этом завершать переговоры, но задача русского посла, которого при Венском дворе понизили до посланника, состоит в том, чтобы донести позицию Русской империи до канцлера, если это не получается сделать в отношении императрицы Марии-Терезии. Россию должны услышать, пусть и с некоторым попранием личного достоинства барона. Будет еще ситуация, когда Кайзерлинг станет диктовать условия канцлеру, с высока взирая на вынужденного слушать Ульфельдта. Герман Карл верил в это, верил в счастливую звезду своего императора, ибо не верить, означало сдаться.

— Ну, говорите, вы же здесь для этого! — не скрывая своего раздражения, сказал канцлер.

— Признаться, я в некотором недоумении. Венский двор и общество относятся к моей империи с чуть меньшей озлобленностью, чем к Пруссии. В то же время русская армия громит прославленного прусского генерала Левальда и занимает Восточную Пруссию, тем самым лишая Фридриха и мобилизационного ресурса, и продуктовой базы. Австрия же не радуется из-за того, что извечный враг Габсбургов, Османская империя, практически перестала существовать, — Кайзерлинг выдавил из себя улыбку.

Даже для опытного дипломата улыбаться в условиях, когда тебе откровенно грубят и внутри все кипит от негодования, крайне тяжело. Но барон должен разъяснить позицию державы, которую он представляет. Однако важно и выслушать противоположную сторону, потому Герман Карл внимательно слушал то, что говорил ему Унфельдт.

— Моя страна также имеет свои интересы на юге от своих владений. Россия же, не поставив в известность своего союзника, занимает Константинополь, поднимает на бунт народы Балканского полуострова. Ваша империя тратит свои ресурсы, направляя солдат, которые, вместо того, чтобы выполнить союзнический долг, участвуют в авантюрном захвате Константинополя и проливов. В то время, когда общий враг стоит у порога столицы моей страны! Ваш молодой и спесивый командующий Румянцев ответил на письмо генерал-фельдмаршала Дауна. И знаете, что в этом ответе? — канцлер зло прищурился. — Ваш Румянцев напрямую связывает помощь Австрии и признание венским двором спорных завоеваний России. Знаете, как это звучит на латыни? Ультиматум. Нам, союзникам!

Кайзерлинг замялся. Действительно, в том ключе, в котором подаются события австрийцами, сложно проводить политику Петра Третьего.

— Как Австрия видит решение в сложившейся ситуации? — спросил Кайзерлинг.

— Австрия ждет от своего союзника диалог о статусе Константинополя. Кроме того, Румянцев должен незамедлительно выдвинуться не менее, чем усиленным корпусом в Силезию, пробиться к границе с Богемией и ударить с севера по прусским войскам. Удар должен быть скоординирован с австрийскими командующими, — невозмутимо и напористо говорил канцлер.

Кайзерлинг откровенно поперхнулся. Такого рода требования звучали чуть ли ни как объявление войны именно что России, потому что подобное просто невыполнимо, и они закрывают возможности дипломатии. Барону фон Кайзерлингу понадобилось некоторое время, чтобы прийти хоть в какое состояние, которое позволит не использовать бранные слова.

— Вы же понимаете, что это невыполнимые требования? Османская империя напала на Россию, и в ходе защиты моей империи получилось взять Константинополь. Было бы нелепым считать, что в таких условиях Россия должна отринуть все свои завоевания и направить войска в Богемию, предоставляя шанс прусскому королю ударить по Кенигсбергу. Мой император готов встретиться со своей венценосной сестрой Марией Терезией и обсудить сложившуюся ситуацию, — выдержанно, поговаривая каждое слово, заявил Кайзерлинг.

— Подобная встреча была бы возможна, если русские войска незамедлительно начнут активные боевые действия в Силезии и в направлении Берлина, — жестко отвечал канцлер.

— Боюсь, господин канцлер, что позиция Габсбургского дома по отношению к Российской империи и является тем самым ультиматумом, — сказал Кайзерлинг, внутренне свирепея от того, что канцлер демонстративно уничижительным жестом отвернул голову.

— Я вас более не задерживаю, господин русский посланник, — Кайзерлинг еще никогда не слышал, чтобы слово русский произносили в столь пренебрежительной манере.