Император Александр I. Политика, дипломатия

Известие о возвращении Наполеона во Францию действительно поразило сильно венских гостей и хозяев. Прежде всего излили свою горечь в упреках императору Александру, зачем он настоял на отсылке Наполеона на остров Эльбу, в такое близкое соседство с Италией и Францией; но потом, по инстинкту самосохранения, должны были подчиниться влиянию русского императора, превосходившего всех других государей личными средствами. Наполеон опять оказывал ему услугу: Польско-Саксонский вопрос расстроил союз между четырьмя сильнейшими государствами Европы, ослабил значение императора Александра, бывшего главою этого союза, дал возможность и французскому правительству высказать свои враждебные отношения к России, условленные личными отношениями Людовика XVIII к русскому императору. Но теперь опасность, снова начавшая грозить всем от Наполеона, восстановляла союз, восстановляла значение императора Александра, его первенство между союзными государями. Вместе с тем изменялись и отношения Франции к России. Император Александр, имевший столько причин к неудовольствию на Талейрана и не скрывавший этого неудовольствия, теперь переменил свое обращение с министром Людовика XVIII, выразив всю готовность помочь королю в борьбе с похитителем. Талейран писал королю, что если иностранная помощь необходима, то надобно, чтобы при подании этой помощи Россия играла главную роль, потому что она одна не может думать об увеличении своих владений на счет Франции.

13-го марта представители восьми государств подписали декларацию, составленную Талейраном. В декларации говорилось, что Наполеон Бонапарт, уничтоживши конвенцию, по которой он был утвержден владетелем острова Эльбы, и вторгнувшись во Францию с целью произвести смуту и переворот, тем самым потерял право на покровительство законов и показал пред лицом вселенной, что с ним нельзя иметь ни мира, ни перемирия. Вследствие чего государства объявляют, что Наполеон Бонапарт поставил себя вне всяких отношений, гражданских и общественных, и как враг и нарушитель общего спокойствия предал себя общественному мщению. Государства употребят все средства и соединят все усилия для обеспечения Европы от всякой попытки, которая будет грозить народам возобновлением революционных беспорядков и бедствий. Все государи Европы уверены, что Франция станет крепко при своем законном короле и уничтожит безумную и бессильную попытку; но если, против чаяния, из этого события произойдет какая-нибудь серьезная опасность, то они готовы подать французскому королю и народу и всякому другому правительству, подвергнувшемуся нападению, необходимую помощь, как только она будет потребована.

Мы не будем рассуждать о том, имели ли союзные государи право объявлять Наполеона вне отношений гражданских и общественных за то, что он в качестве независимого государя напал на другого государя; мы заметим только, что эта декларация составляет один из самых важных актов европейской истории, показывая, до каких результатов могло дойти общее союзное действие государей и до каких результатов можно было дойти впоследствии, если б союзное действие, по обстоятельствам, продолжилось.

В декларации 13 марта государи еще говорили об уверенности своей, что безумная попытка Наполеона не удастся. Скоро они должны были разувериться; но, чем быстрее были успехи Наполеона, тем сильнее становилась ревность императора Александра поддержать союз и заставить его действовать так, как говорилось в декларации. 25 марта подписан был договор между Россией, Пруссией, Австрией и Англией, в котором союзники обязывались соединить все свои силы для поддержания Парижского договора 30 мая 1814 года и решений Венского конгресса. Россия, Австрия и Пруссия обязались выставить немедленно по 150.000 войска, Англия — платить 5 милл. фунт. субсидий. Знаменитейший из генералов союза герцог Веллингтон отправился в Нидерланды для организования средств к защите против наступательного движения Наполеона. Надеялись еще, что Людовик XVIII и члены его фамилии удержатся в каком-нибудь углу Франции; но и эта надежда скоро исчезла. Король не мог остаться в Лилле при виде враждебного расположения к себе гарнизона и удалился в Нидерланды, где остался жить в Генте. Перед отъездом из Лилля он сказал герцогу Орлеанскому: «Вы можете делать все, что вам угодно». Герцог объявил, что отправляется в Англию, куда уже отослал свое семейство. «Это всего лучше», — отвечал король.