Император Август и его время

Ныне же она выглядела присягой не просто консулу, а единовластному правителю Римской державы. Все это прекрасно понимали, и не всем это было по сердцу. Скорбящие по утраченной сенатской республике, как и сторонники былых коллег Октавиана по триумвирату в Риме вовсе не перевелись. И вот от верного друга и соратника Мецената, коему наследник Цезаря в очередной раз поручил вести дела в Риме в своё отсутствие, он получил известие о заговоре, грозившем ему убийством, как некогда божественному Юлию. Вот что сообщает об этом Веллей Патеркул: «Пока Цезарь завершал Актийскую и Александрийскую войны, М. Лепид (сын того Лепида, который был членом триумвирата по государственному устройству, и Юнии, сестры Брута), юноша выдающийся скорее по внешности, чем по уму, возымел намерение убить Цезаря тотчас по его возвращении в Рим. Охрана Рима была тогда поручена Меценату, человеку всаднического, но блестящего рода, недремлющему, когда дела требовали бодрствования, предусмотрительному и знающему толк в деле, – пока он был занят делом, поистине не могло быть никаких упущений, – но, предаваясь праздности, он был изнеженнее женщины. Он был не менее дорог Цезарю, чем Агриппа, но менее отмечен почестями, потому что был почти удовлетворён узкой каймой, – мог бы достичь не меньшего, но не стремился. Притворяясь совершенно спокойным, он тайно выведал планы безрассудного юноши и, без каких-либо тревог для государства и для граждан подвергнув Лепида аресту, погасил новую и ужасную войну, которую тот пытался разжечь. И тот, кто имел преступные намерения, понёс наказание»[1056].

Заговор Лепида, судя по этому сообщению, серьёзной опасности не являл, несмотря на смертоубийственное намерение главного фигуранта дела. Похоже, это вообще был заговор одиночки, который сам не сумел должным образом сохранить собственную тайну, почему Меценат так легко взял его в оборот. Но любопытно само происхождение горе-заговорщика: сын разжалованного триумвира и сестры последнего республиканца… Чему, собственно, удивляться?

А сенат тем временем готовил Октавиану торжественнейшую встречу. Успешные договорённости его с царём Фраатом вдохновили «отцов, внесённых в списки» на целый ряд дополнительных почестей: одна из плебейских триб должна была отныне называться Юлиевой. Октавиан получал право носить венок триумфатора на всех празднествах. День его вступления в Рим должен был быть ознаменован всеобщими жертвоприношениями и отныне отмечаться как священный[1057].

Перечисленные почести Октавиан не принял. Принятые же он, будучи уже стариком, указал в описании своих «Деяний»: «Моё имя по решению сената включено в Салический гимн, и священным чтобы я был навечно и, пока буду жить, чтобы трибунская власть была моею, законом было установлено»[1058]. Гимн этот исполняли члены коллегии жрецов Салиев – 12 жрецов Марса и 12 жрецов Квирина. Такое решение сената было прямой сакрализацией личности Гая Юлия Цезаря Октавиана, одной из прелюдий законного оформления его единовластия. Монархического. Нельзя не согласиться с тем, что вся деятельность Октавиана после Акциума не имела и тени республиканизма[1059]. Знаменательно, что именно в год своего пятого консульства (29 г. до н. э.) наследник Цезаря принял титул императора как постоянный. Собственно, впервые он был провозглашён императором ещё во время Мутинской войны своими легионами. Это было обычное дарование войском такого почётного титула военачальнику-победителю. В дальнейшем он давался Октавиану 21 раз за его долгую (по римским меркам) жизнь[1060]. Но принятие императорского титула в 29 г. до н. э. имело уже и иное значение. Впрочем, впервые это произошло ещё в 38 г. до н. э. по инициативе Агриппы. Тогда титул «император» на отчеканенных монетах был указан как praenomen – личное имя Октавиана. С 29 же года это становится уже пожизненной нормой, что подтверждается резким увеличением числа монет с таким личным именем наследника Цезаря[1061]. Да, изначально такое титулование Октавиана формально не давало ему права высшего командования всеми вооружёнными силами державы. Но, поскольку армия и флот и без того находились в его абсолютном подчинении, то неизбежно со временем титул «император» стал реально означать «верховный главнокомандующий», впоследствии же принял монархический смысл, каковой существует и по сей день.