Император Август и его время

На этих празднествах присутствовали все выдающиеся римляне, среди которых был и Вергилий. Игры настолько поэта впечатлили, что в поэме «Энеида», описывая конные состязания мальчиков в память отца Энея Анхиза, он дал картину тех самых Троянских игр, проведённых после триумфа Октавиана[1065]:

«Юный блистающий строй на виду у отцов выезжает,
Взнузданных гонит коней, – и дивится, на мальчиков глядя,
Весь тринакрийский народ, и шумит с троянцами вместе.
Коротко стрижены все, по обычаю все увенчали
Кудри, и каждый по два кизиловых дротика держит.
Лёгкий колчан у иных за плечом, и цепь золотая,
Гибко спускаясь на грудь, обвивает стройную шею.
На три турмы разбит отряд, перед каждою турмой —
Юный вождь, и за ним двенадцать отроков скачут,
Строй соблюдая тройной, блистая равным уменьем.»[1066]

Праздник победы Октавиану удался. Римляне искренне ликовали. Ведь наконец-то они дождались вожделенного мира – и внутреннего, и внешнего, о котором тосковали десятилетиями. Была ли эта мечта связана исключительно с именем наследника Цезаря? Вовсе необязательно. Сохранился исторический анекдот. Когда Октавиан возвращался в Рим после победоносного завершения противостояния с Антонием и Клеопатрой, к нему подошёл некий человек – обладатель учёного говорящего ворона. Птица, узрев полководца, на чеканной латыни воскликнула: «Приветствуем тебя, Цезарь, – наш победоносный командующий!» Октавиан оценил столь неожиданное приветствие из птичьих уст и наградил хозяина умной птицы большой суммой денег. У дрессировщика, однако, был помощник, с которым тот не поделился. Ясно, что от обиды возникло желание проучить скупердяя. Помощник пришёл к Октавиану и посоветовал послушать, что говорит другой обученный человеческой речи тем же дрессировщиком ворон. Оказалось, что тот готов был кричать следующее: «Приветствуем тебя, Марк Антоний, – наш победоносный командующий!» Октавиан – человек с развитым чувством юмора – оценил комизм ситуации и велел ранее награждённому честно разделить полученные деньги со своим помощником[1067]. Исходя из наличия подобных настроений, наследника Цезаря не удивлявших и не смущавших, вполне можно согласиться с одним из биографов Августа, предположившим, что, если бы при Акциуме победу одержал Антоний, то и его бы как победителя, принесшего Риму гражданский мир, встречали бы в столице, да и по всей Италии с таким же восторгом[1068].

Октавиан, безусловно, хорошо представлял себе общее положение дел в Римской державе. Потому понимал, сколь непростые задачи стоят перед ним – победителем, наследником божественного Юлия. Обустроить государство – вот главное, что предстояло ему сделать. Как он сам в это время определял свои цели в качестве единовластного руководителя державы, и какие конкретные задачи ставил? Здесь необходимо обратиться к одному из его эдиктов, где он прямо заявлял: «Итак, да будет мне дано установить государство на его основе целым и незыблемым, дабы я, пожиная желанные плоды этого свершения, почитался творцом лучшего государственного устройства и при кончине унес бы с собой надежду, что заложенные мною основания останутся непоколебленными»[1069].

Эдикт этот датировки не имеет. Светоний не указывает и событий, с его изданием связанных. Традиционный взгляд – датировать этот документ невозможно. Здесь едины ведущие историки-антиковеды[1070]. В то же время, как полагает исследователь идеологии принципата Августа А. Н. Токарев, поскольку в эдикте из текста следуют несовершённые действия, то документ можно отнести к началу 28 г. до н. э. и полагать его официальным объявлением о начале восстановления государства[1071].