Император Август и его время

Тем не менее, надо заметить, что после этой самой главной в своей жизни победы Октавиан излишней жестокости не проявил, что, если судить по событиям предшествующим, ему не очень-то было свойственно. Помимо расправ с Антиллом и Птолемеем Цезарем известно только шесть имён сторонников Антония, казнённых по приказу победителя. Среди таковых оказался Кассий Пармский – последний из остававшихся в живых убийц Гая Юлия Цезаря. Эту казнь следует признать единственно справедливой. Пятеро остальных – это Публий Канидий Красс, единственный легат Антония, до последнего сохранявший ему верность; Скрибоний Курион, пасынок Антония, сын Фульвии; Квинт Овиний, унизивший достоинство римского сенатора, управляя ткацкими мастерскими Клеопатры[1031]; некто Аквилий Флор. Можно, пожалуй, и согласиться с Веллеем Патеркулом, в умильном тоне сообщающем о замечательном милосердии к побеждённым, проявленном победителем: «Достойными Цезаря оказались его счастие и великодушие: никто из тех, кто выступал против него с оружием, не был убит ни им самим, ни по его приказу»[1032]. Действительно, ни Антилл, ни Цезарион с оружием в руках против Октавиана не выступали. Но великодушия почему-то не удостоились. Тем не менее, утверждение Диона Кассия, что наследник Цезаря многих казнил и лишь немногих пощадил, не соответствует истине[1033].

Покорение Египта – последнего из царств, основанных диадохами, свершилось практически без потерь с римской стороны.

Эпоха эллинизма закончилась. В написанных победителем «Деяниях божественного Августа» сказано предельно просто: «Египет власти римского народа я подчинил»[1034]. Право на превращение обретённой римским оружием страны в провинцию Октавиан имел на основании своих консульских полномочий. Став консулом на 31 г. до н. э., он принял эту магистратуру и на 30-й год. Египет в качестве новой римской провинции затем был утверждён комициями. Первым его наместником стал всадник Корнелий Галл – и опытный командующий легионами, и высокообразованный человек, друг Азиния Поллиона и Вергилия. Пребывание в Александрии вдохновило его на поэтическое творчество. Префект стал писать элегии александрийским стихом.

На новую провинцию были наложены подати, поступавшие в государственную казну – эррарий. Надо сказать, что, с точки зрения доходов, обретение Октавианом Египта финансовое положение Римской державы и, само собой, её правителя резко улучшило. Теперь и речи не было о недостатке средств. Более того, Октавиан мог великодушно простить все недоимки в казну, возникшие из-за Актийской войны[1035]. Чтобы новая территория и в дальнейшем приносила Риму большие доходы, он проявил заботу об успешном развитии там земледелия: «Египет он обратил в провинцию; чтобы она была плодороднее и больше давала бы хлеба столице, он заставил солдат расчистить заплывшие от давности илом каналы, по которым разливается Нил»[1036]. Это означало новый подход к римским провинциям. Ранее они становились прежде всего объектами грабежа, причём на долгие десятилетия и даже столетия – пример Сицилии в наместничество Гая Верреса. Суть нового подхода: пусть провинция процветает, ибо её благополучие идёт на пользу всей Римской державе. Египетский хлеб заметно упрочил продовольственное положение Рима и Италии.

Принципиально новой Октавиан сделал систему управления изобильной и богатой покорённой страны. Сенат к этому не допускался. Более того, находиться в Египте «отцы, внесённые в списки» могли только с его личного разрешения. И после Корнелия Галла наместниками и префектами Египта назначались исключительно представители всаднического сословия. Публий Корнелий Тацит сообщает: «В Египте уже со времён божественного Августа место царей заняли римские всадники, которые управляли страной и командовали войсками, охраняющими здесь порядок: императоры сочли за благо держать под своим личным присмотром эту труднодоступную провинцию, богатую хлебом, склонную из-за царивших здесь суеверий и распущенности к волнениям и мятежам, незнакомую с законами и государственным управлением»[1037]. Понятно, что Тацит имел в виду незнакомство Египта с римскими законами и римским управлением. Но всё же, здесь нельзя не увидеть проявления того, что, почитая духовное наследие эллинского и эллинистического миров, потомки Ромула в грош не ставили их законотворческие и управленческие достижения. В другом своём произведении великий историк пояснял смысл запретов Октавиана: «Ибо Август наряду с прочими тайными распоряжениями во время своего правления, запретив сенаторам и виднейшим из всадников приезжать в Египет без его разрешения, преградил в него доступ, дабы кто-нибудь, захватив эту провинцию и ключи к ней на суше и на море и удерживая её любыми ничтожно малыми силами против огромного войска, не обрёк Италию голоду»[1038].