Император Август и его время

Два римских историка, которых разделяет век с небольшим, ставят Августу в заслугу, прежде всего, обретение таких новых рубежей Империи, которые обеспечили её безопасность. О стремлении к мировому господству они ничего не говорят. Да и могло ли таковое действительно присутствовать в реальной военной и государственной деятельности наследника Цезаря? Август полностью пренебрёг величайшим замыслом божественного Юлия – походом на Парфию. Высшая форма военной активности на Востоке при нём – демонстрация силы. Мысли о том, чтобы первым начать войну с парфянами у него, похоже, и не возникало. При этом дипломатическое вмешательство в парфянские дела к римской выгоде он осуществлял многократно и порой весьма успешно. Но легионы за Евфрат не двигались. Достигнутые при Августе действительно обширные присоединения земель на западе Империи либо завершали предыдущие завоевания (Кантабрия), либо обеспечивали Риму новые, много более удобные для обороны речные границы. И, само собой разумеется, хорошие доходы с вновь обретённых земель! Здесь римляне порой крепко «пересаливали» – пример Иллирика с Паннонией. Воспринимать походы Друза, а затем Тиберия в Германию как начало великого мирозавоевательного похода в Центральную Европу не приходится. И тот, и другой рассматривали Эльбу как естественный рубеж римских владений в германских землях. Кроме доблестных братьев её берегов достиг ещё один военачальник. Пропретор Иллирика Луций Домиций Агенобарб совершил поход от северной римской границы по Дунаю вглубь Богемии около 7 г. до н. э. Он вышел к Эльбе где-то на территории современной Чехии и даже рискнул через неё переправиться. Но попытки создать там новый римский рубеж не предпринял. Ограничился только возведением на берегу алтаря Августа и был в итоге вознаграждён триумфальными отличиями. Тацит указывает, что никто, кроме Агенобарба, так далеко вглубь Германии не заходил[1507]. За Рейн римляне всё же двинулись вновь. В 10–11 гг. Тиберий дважды прошёлся со своей армией по недавним владениям, но закрепиться там уже не пытался. И Август, и его лучший полководец понимали невозможность возвращения рубежей Империи на Эльбу. Целью походов Тиберия было «наказание германцев» и предотвращение их вторжения в Галлию. Насколько это удалось, сказать сложно. Арминий умело уклонялся от решительных столкновений, понимая, с кем имеет дело. Главное же, как свидетельствовал Веллей Патеркул, Тиберий «устранил огромную опасность, возникшую в Галлиях»[1508].

Август был лишён авантюризма. Потому там, где продолжение войны не сулило очевидного успеха, или случались неудачи, он вовремя останавливался. Так он поступил в Аравии и Нубии, так пришлось поступить и в Германии. Да, он целенаправленно вёл завоевательные войны, расширяя Империю и укрепляя её границы, но никогда не ставил перед собой нереальных мирозавоевательных целей. Особо Август ставил себе в заслугу, что ни с одним народом он «не вёл войны беззаконно»[1509].