Император, бог и дьявол: Фридрих II Гогенштауфен в истории и сказаниях

Кажется, что это должно было раздуть еле тлевший огонь «крестовой лихорадки». Пропаганда крестовых походов Вальтера фон дер Фогельвайде 1228 года, очевидно, последнее, что дошло от него до наших дней, заканчивалась призывом: «Так давайте же освободим Гроб (Господень)!» Но стройный хор призывов к борьбе заглушили голоса новых пророков из среды приверженцев Йоахима фон Фиоре, которые предвещали скорое исполнение старых эсхатологических желаний и надежд. Как в императорской, так и в папской партиях, пылала лихорадочная вера в «последнего императора Фридриха», от которого многие ожидали, что он передаст империю и корону Иерусалима в длань Господню.

Об этом мечтали люди, измученные неистовой борьбой высших правителей христианства, и эти смутные надежды так и остались связаны с именем Фридриха II Гогенштауфена. На текущие политические решения они, конечно, не повлияли.

На следующий день после въезда отлученного от церкви в Иерусалим архиепископ фон Цезария наложил на город интердикт. Вскоре этот «духовный бойкот» стал сказываться, и император решил вернуться в Италию.

В то время в Святой Земле творил один союзник и пропагандист Фридриха, чьи шпрухи Вальтер фон дер Фогельвайде передал под своим псевдонимом «Freidank» (свободная благодарность):

Что может сделать император,
Если язычники и священники
Снова спорят без цели?
Здесь был бы бессилен сам Соломон...

Сирийские бароны призвали второго сына Фридриха, годовалого Конрада, унаследовавшего от своей уже умершей матери палестинское королевство, на иерусалимский трон. Император, состоявший регентом при своем сыне, но сам носивший королевский титул, не мог и думать о том, чтобы дольше оставаться в Палестине, раздираемой межпартийными распрями. Он переправился в Аккон, где подстрекаемый недоброжелателями народ бросал в него нечистотами, и вернулся в Апулию. Папа освободил всех его подданных от клятвы верности и при поддержке союза ломбардских городов начал вооруженную осаду сицилийского королевства. С помощью распускаемых повсюду слухов, что император мертв, тесть Фридриха Иоганн фон Бриеннэ, перешедший на сторону Папы, смог захватить большую часть Апулии. Поговаривали, что временный правитель империи, герцог Людвиг Баварский, уже наполовину решил дело в пользу Папы. Тем не менее, когда Фридрих 10 июня 1229 года сошел на берег Бриндизи, население встретило его дружелюбно. Его прибытие сразу изменило положение: солдаты Грегора вынуждены были отступить обратно в папскую область. В благородном порыве Фридрих распустил свое войско на границе, чтобы призвать Папу к переговорам. На это предложение понтифик согласился только тогда, когда пропала последняя надежда на помощь ломбардских и немецких союзников, а нехватка денег сделала невозможным дальнейшее ведение этой бесперспективной войны.

Парламентерами Фридриха выступили его лучшие дипломаты: Герман фон Сальца и Томас фон Капуа. Глава ордена немецких рыцарей и кардинал одержали в конце концов победу. Психологическая война императора заключалась в проявлении чрезвычайной любезности для скорейшего освобождения от проклятья. Договор, заключенный летом 1230 года в Кепрано (после переговоров в Сан Германо), иногда сравнивали с унижением Генриха IV в Каноссе (1077). Такая точка зрения сложилась из того, что обе стороны при переговорах были на равных. Однако, необходимо помнить, что папская власть значительно выросла во мнении христиан после того, как были проведены реформы, приведшие к спору за инвеституру. По всеобщему мнению, императору досталась роль исполненного раскаяния сына, удостоившегося отеческих воспитательных розг Ватикана, несмотря на жестокую критику некоторых действий курии. То, что другу Калифа аль-Камила не было присуще послушание такого сорта, доказывают поручительства многих созванных императором князей, которые Грегор счел необходимыми для подкрепления императорского обещания.