Император Бубенцов, или Хромой змей

– Презираю политику, – высокомерно заявил Бубенцов. – Власть отвратительна.

– Вы ещё скажите мне, что «власть должна быть сменяемой», – усмехнулся Шлягер. – Век назад мы бросили эту фразочку, и с тех пор бараны не устают повторять её как самый веский аргумент. В то время как даже идиоту понятно, что настоящая власть должна быть незыблемой!

Адольф говорил и при этом нетерпеливо поглядывал на часы, прислушивался, как будто с минуты на минуту ждал кого-то. И действительно – в дверь постучали. Шлягер сорвался с места.

– Точны, как поезда при Лазаре Кагановиче! – весело произнёс он, впуская посетителя. – Приветствую, уважаемый Ян Кузьмич! Давно поджидаем. Милости прошу!

Посетитель вступил в помещение. Вид его показался Бубенцову странным, подозрительным, немного даже потусторонним. Всё в нём было белое, распухшее, как у утопленника. Водянистые глаза выкатывались из-под набрякших век. Синеватые губы шевелились, влажно блестели. Искал глазами, куда бы присесть…

– Сюда, сюда, сюда… – суетился Шлягер, подпихивая гостя к кушетке. – Знакомьтесь, Ерофей Тимофеевич!

– Новое направление для нас, – шепнул он, проходя мимо Ерошки к своему столу. – Перспектива!

Ян Кузьмич присел на кушетку, поёрзал. Портфель установил на коленях, как бы прикрываясь. Толстые пальцы перебирали края портфеля. Бледно-розовая краска смущения заливала его лицо. Покашлял, не решаясь начать.

– Не стесняйтесь, – поощрил Шлягер, вставая, застёгивая белый халат. – Вы попали в надёжные руки.

Пухлый человек вскочил, пересел на другой край кушетки.

– Мы мальчишник планируем устроить, – начал и поперхнулся. Вытащил платок, прокашлялся, продолжил: – Ну и не мешало бы, так сказать, добавить немного перчику.

Оглянулся на дверь, поставил на пол портфель. Краска смущения ещё гуще залила его лоб и щёки.

– Кто заказчик скандала? – Бубенцов открыл реестр, занёс перо над расчерченной бумагой. – Частная корпорация? Банк? Госструктура?

– Состав смешанный, – уже спокойнее сказал Ян Кузьмич. – Нам нужно великое потрясение. До девяти баллов.

– Вы уверены? Вправду хотите девять баллов? – Шлягер вскинул голову. – «Девятый вал» Айвазовского видели?

Тут следует напомнить, что в коридоре перед входом в офис висел целый ряд картин, поясняющих своими сюжетами мощь скандалов. Размещены и сгруппированы они были Шлягером очень продуманно, по возрастающей. Галерея начиналась картиной Левитана «Над вечным покоем». Ноль баллов. За нею следовало полотно Угрюмова «Испытание силы Яна Усмаря». В середине галереи «Кулачный бой при Иоанне Васильевиче Грозном». «Девятый вал» размещался на девятом месте. Картина Семирадского «Гибель Содома» замыкала галерею, символизируя скандал в двенадцать баллов «по шкале Шлягера».

– Всё видел, – кивнул Ян Кузьмич. – Нужны великие потрясения. Они хотят привлечь внимание к проблеме. Круг избранный. Затрудняюсь подобрать выражение. В некотором роде… Ну, словом…

Ян Кузьмич замолчал, растопырил пальцы, вильнул неопределённо ладонью. Тяжко вздохнул, опуская глаза.

– Своеобразно относится к существам противоположного пола? – догадливо подсказал со своего места Шлягер и подмигнул Бубенцову. – Можете говорить без обиняков. Тайны наши сохраняются более сокровенно, нежели врачебные.

– Да я-то что? – посетитель обернулся к Шлягеру. – Они-то, избранные, почему попросили меня вечеринку устроить в столице? Здесь вольнее. У них в провинции к делам этим отношение пока ещё патриархальное. Народ серый, грубого нрава.

– В глубинке чуть что – в морду норовят, – поддержал Шлягер. – Между тем коллектив ваш, может быть, весьма достойный.

– Да как сказать… Не то чтоб очень уж и достойный, – признался Ян Кузьмич.

– Что так?

– Да так уж. Много я перевидал швали, но чтоб до такой степени…

– Ясно. Где мероприятие планируете?

– Ресторан «Парадиз». Завтра, в шесть вечера.

– Отлично! Сейчас мы с вами договорок оформим! Но! С учётом, что Ерофей Тимофеевич будет работать в деликатной сфере… Сами понимаете. Помада, румяна, бусы, каблуки. Прочие причиндалы.

– Унизительно, в некотором смысле, для самолюбия, – вставил Ерошка.

– Добавим, – с вежливой уступчивостью кивнул сообразительный посетитель. – Вы только уж оденьтесь соответственно. Не подведите. Что-то такое воздушное, кружевное… Они любят.

– Понимаем-с. – Адольф оживился, снова подмигнул Бубенцову. – Начнём с лёгкого юмора. Двусмысленности, шуточки, цветочки. А ягодки уже ближе к концу.

Приняв заказ, уточнив напоследок кое-какие мелочи, Шлягер вызвался проводить Яна Кузьмича. Ушёл с ним под руку, клонясь к плечу, что-то доброжелательно нашёптывая.

– Новое поприще, – сказал Шлягер, возвратившись через минуту.

– Странный тип этот Ян Кузьмич, – заметил Ерошка.

– Банкир, – пояснил Шлягер. – Со всего ссудный процент взимает, тем и живёт. Курочка по зёрнышку клюёт.

Склонился над столом, занялся сценарием. Шевелил толстыми губами, морщил лоб, причмокивал, приборматывал. Иногда хлопал себя по бокам, сдержанно посмеивался. Вероятно, придумав колкую репризу. Бубенцов поднял голову.