Император и ребе, том 1

Как все нетвердые натуры, никогда не уверенные в своих силах, всегда опирающиеся на цитаты из книг и на чужие мнения, Йосеф Шик «оперся» теперь на те слова, которые его старший талантливый брат сказал об Эстерке. Они укрепили его чувство намного больше, чем ее собственное обаяние, чем ум и все заявления о том, что она не будет выходить замуж так быстро… С этого дня он стал намного более влюблен, чем прежде. Глубже стала страсть в его сердце, а сам он стал как-то тише. Он смотрел на Эстерку как на некое божество. А у его слов, когда он говорил с ней — и во время уроков, которые давал ей, и просто так, — был трепещущий привкус молитвы. И очень скоро он заметил, что его «молитва» услышана: он увидел в глазах Эстерки тот девичий огонь, который грел его когда-то среди холодных ив в Лепеле и который погас в Петербурге.

Среди произведений классики, которые он приносил ей впоследствии для чтения, была и трагедия Софокла «Царь Эдип». Это был красивый немецкий перевод со старинными гравюрами и с комментариями.

Полулежа на кушетке в гостиной после суматошного дня, проведенного в управлении большим хозяйством, Эстерка читала эту старинную трагедию, в которой легенда и реальность были так чудесно перемешаны.

Оракул предостерег царя греческого города Кадмоса, что его новорожденный сын убьет родного отца и женится на собственной матери. Чтобы избежать этого, царь приказал унести свое дитя в горы и там повесить за ноги, чтобы оно погибло. Но один пастух спас плачущего ребенка и унес его в другое государство. У царя той страны не было своих детей, и он усыновил найденного мальчика. Когда ребенок вырос и стал мужчиной, его стали дразнить «подкидышем». Он убежал из дома приемных родителей. В своих странствиях он встретил маленькую компанию людей, которые задели и оскорбили его. Он пришел в бешенство и убил пожилого человека, имени которого даже не знал. Потом он помог чужому народу победить кровожадного сфинкса. Спасенный народ с большим почетом ввел иноземного героя в свою столицу и короновал на царство — отныне он стал именоваться царем Эдипом. Ему дали в жены недавно овдовевшую царицу этой страны. Ее муж был убит в пути, и никто не знал кем. Новый царь счастливо жил со своей женой, и она родила от него двух детей.

Но внезапно в стране началась ужасная эпидемия. Снова обратились к оракулу. И тот объявил, что покуда кровь убитого царя, на престоле которого восседает теперь Эдип, не будет отмщена, эпидемия не прекратится. Эдип начал искать убийцу и понял, что он сам и не кто иной убил прежнего царя — это и был тот старик, который оскорбил его во время скитаний в горах… Дальнейшие поиски Эдипа приводят его к ясному понимаю того, что убитый был его родным отцом и что царица, с которой он жил так счастливо и от которой имел двух детей, — его собственная мать… Царица повесилась, будучи не в состоянии вынести такого позора. А Эдип выколол себе глаза острым украшением, снятым с мертвого тела своей жены и матери. Слепой, он отправляется скитаться по свету. Его дочь Антигона вела его за руку.

Прочитанная трагедия с хоровыми песнями, с длинными и короткими диалогами, словно выкованными из стали, обрушила на Эстерку целую гору вопросов, противоречий и мыслей. И она отложила другие трагедии Софокла на потом, чтобы лучше осмыслить прочитанное.

Первым, что потрясло Эстерку, был гвоздь всего произведения — Фатум. Иными словами — судьба. Ни к чему быть добрым и богобоязненным. Фатум слеп. Он нависает над каждым человеком, и никто не знает, когда Фатум обрушится на него и раздавит.

Судьба каждого человека предопределена. И, убегая от нее, бежишь навстречу ей, как рыба — в сеть, как зверь — в ловушку.

Царю Эдипу было предначертано убить отца и жениться на своей матери. То, что отец повесил его в горах, и то, что он сам потом убежал от своих приемных родителей, не удалило, а приблизило его к собственной судьбе. Его словно какой-то черт подгонял, пока это не случилось… И никакого утешения не осталось для проклятого и гонимого Эдипа, никакого выхода, никакого ответа, никакой возможности покаяния, — разве что самому выколоть себе глаза назло судьбе и пуститься скитаться по свету в качестве нищего слепца.