Император. Книга четвертая. Александр

– Удалось, хотя и с неимоверными усилиями. Уж, как только не извивался. Валериана и Николая Зубовых император прощает. На этой неделе будет подписан высочайший указ. Им разрешат вернуться в столицу и возобновить службу.

Ольга закрыла лицо руками. Казалось, она плачет. Женщина опустилась на колени и попыталась поцеловать руку фон Палену.

– Полно те вам, Ольга Александровна, – тут же поднял её граф.

– Я в неоплаченном долгу перед вами! – выдохнула она, задыхаясь слезами.

– Однако пойдёмте к гостям, – забеспокоился фон Пален, но тут же спохватился. – Ах, да! Вы же мне не сказали о самом главном.

– О чем? – Ольга вытерла глаза кружевным платком. – Ах, об этом. Английское правительство готово выделить на ваше предприятие один миллион фунтов в виде ценных бумаг.

– Ерунда какая-то, – недовольно произнёс фон Пален. – Передайте Уитворду: два миллиона в золотых монетах.

– Вряд ли Англия согласится на такую сумму.

– Россия не Италия, – твёрдо ответил фон Пален. – И не Швейцария. Здесь масштабы крупнее. За медный грош никто голову под топор подставлять не будет. Что такое миллион? Вы можете себе представить, сколько людей надо задействовать для осуществления нашего плана? И каких! людей надо задействовать?

– Хорошо, я передам ваши слова послу Уитворду, – пообещала Ольга. – Конечно же, в Англии всё понимают.

– Ну, коль понимают, пусть не жмотятся.

Они покинули библиотеку. Щёлкнул замок. Мы с Софьей поднялись в полный рост.

– Как-то нехорошо получилось: подслушивали чужие разговоры, – произнёс тихо я. Но о каком плане говорил фон Пален. План, на который Англия готова дать два миллиона? Коммерческое предприятие? Почему тогда оно связано с риском для жизни? Кого он хочет задействовать? Как-то все странно. И для чего я ему нужен? Для осуществления этих планов?

А глаза Софии сияли радостью. Даже в полумраке было заметно.

– Поздравляю! Вы теперь будете флигель-адъютантом! Мы сможем видеться, чуть ли не каждый день!

– Я не представляю… Смогу ли я служить на этой должности, – растерялся я.

– Сможете! – уверенно ответила Софья

– И все равно, нехорошо подслушивать…

– Добров! – её глаза зло сверкнули. – Вы ничего не поняли?

Ага! До неё тоже дошло.

– Я понял, что затевается какая-то гнусная игра.

– Вот именно! И вас хотят в ней использовать. Я предала отца, чтобы вас предупредить.

– Но что затевает ваш отец? Почему Англия ему должна передать такую огромную сумму?

– Этого я не знаю. Я только хотела вас предупредить об опасности.

– Но для чего?

– Ох, какой же вы глупый, – раздосадовано произнесла Софья и отстранилась. – Потому что не хочу, чтобы с вами случилась беда. Я без того столько времени мучилась, ожидая вас. Отец подбирал мне женихов, но я всех отвергла… Вы не представляете, какие он мне устраивал скандалы. Грозился отправить в монастырь… Мать вступилась за меня, так он и на неё обрушился с угрозами… Вот, о чем с вами можно говорить, чёрствый вы сухарь, – с обидой в голосе закончила она и отвернулась.

– Простите. Я боюсь не за себя, я боюсь за вас.

– Правда?

Она подняла на меня взгляд, полный доверия и нежности.

– Не было дня, чтобы я не вспоминал вас, там, на чужбине.

– Но почему же мне не отвечали на письма? – упрекнула она меня.

– Потому что они до меня не доходили.

– Не может быть! Я отправляла с фельдъегерем. Платила хорошо.

– Мне не хотелось вам об этом говорить, но ваш отец показал мне стопку конвертов, подписанных вашим именем. Письма хранятся нераспечатанными у него в сейфе.

– Ах, вот оно что!

И она заплакала, словно обиженный ребёнок. Всхлипывала и не могла остановиться.

– Господи, а я уже что только не передумала, – сквозь слезы жаловалась она. – Представляла, что вас убили. Ночами не спала. Подкупала адъютантов генерального штаба, чтобы они узнавали из рапортов о вас…. А когда пришла новость, что вы возвращаетесь с Суворовым, хотела потребовать от вас объяснений за молчание… Но не смогла… Я зря на вас злилась.

Я проводил её к выходу и усадил в карету. После вернулся в зал. Все гости уже разошлись. Никого не было, лишь у окна стоял фон Пален.

– Встречались с Софьей? – недовольно спросил он.

– Да, – честно ответил я.

Он очень внимательно посмотрел на меня.

– Рассказали ей о письмах?

– Она имеет право знать.

– Имеет, – нехотя согласился он и сухо добавил: – Завтра получите в канцелярии деньги на новый мундир. Пошить надо как можно быстрее. Вам назначена должность.

– У меня осталось от жалования приличная сумма. Мне хватит на мундир, – запротестовал я.

– На такой – не хватит. Разве что галуны сами купите. И подберите в швейцарской лавке хорошие часы. Они вам нужны будут постоянно.

– Что же это за должность?

– Почётная. Вы – везунчик, Добров. Не задавайте Фортуне лишних вопросов, иначе ей это надоест. А, впрочем… – Он повернулся ко мне всем телом и протянул руку. – Поздравляю! Вы теперь состоите в свите императора.

Я сделал изумлённое лицо, на что фон Пален сказал:

– Только не слишком радуйтесь. Свита – ещё то болото, полное ядовитых жаб. Держитесь рядом со мной и делайте всё, что я вам скажу…, вернее – посоветую.

В новой должности