Император. Книга вторая. Ушаков

Было решено поочерёдно, штурмом взять Ионические острова, основываясь на поддержке местного греческого населения, недовольного французской властью. То, что бунтарские настроения все больше разгораются на островах – было доподлинно известно. Французы, занимая острова, пообещав свободу, равенство и братство, на самом деле жестоко эксплуатировали местных крестьян, заставляя их содержать гарнизоны. К тому же после начала военных действий прекратилось всякое торговое сношение с материком. А торговля была одной из главных статей дохода островитян. Ушаков прекрасно понимал, что без поддержки местных греков война будет затяжной и кровавой. Поэтому он отправил тайные послания тем грекам, которые когда-то служили в русском флоте и участвовали в Чесменском сражении. Он надеялся на их помощь и понимание.

Самый укреплённый остров Корфу решили взять в блокаду, чтобы не допустить усиление гарнизона и подвоз боеприпасов. Флот поделили на три части: двумя решено было блокировать остров Корфу. Третья часть отрежет судоходные пути от острова Родоса.

Вдруг посол от Англии, Спенсер Смит выразил своё несогласие. Он с пеной у рта уверял, что Ионические острова – это не главная угроза. Настаивал отправить эскадру к берегам Египта под командование адмирала Нельсона. Именно в Египте находится генерал Наполеон с большой армией. Его нужно уничтожить в первую очередь. А Ионические острова подождут. Опять начались переговоры. Всё же пришлось выделить несколько кораблей в помощь британскому флоту, на чём посол Великобритании успокоился.

Выход эскадры наметили на четвёртое сентября. По плану, нам суждено было освободить от французов семь крупных островов: Корфу, Кефалонию, остров Святого Мавра, Итаку, Занте, Цериго, Паксо. По последним примерным подсчётам, население всего архипелага составляло чуть больше двухсот тысяч человек. Жили на островах в основном земледельцы, возделывающие виноградники и выращивающие оливковые деревья. На крупных островах, таких, как Корфу и Кефалония существовали мастерские по выделки кожи и изготовлению ткани. Так же островитяне славились ювелирным искусством.

Французы в девяносто седьмом захватили острова, пользуясь поддержкой немногочисленной аристократии. Пришли, вроде бы, со знаменем революции, кричали о всеобщем равенстве, а опирались на местных богачей. Жизнь местной бедноты не только не улучшилась, но – наоборот, ухудшилась: теперь ещё приходилось кормить французских солдат и платить огромные налоги.

В день выхода эскадры, четвёртого сентября в море разыгралась буря. Небо затянуло тяжёлыми тучами. Огромные волны докатывались до гавани и с грохотом обрушивались на набережную. Экипажи были подняты по тревоге. Крепили орудия, задраивали трюмы.

Из Синопа подошёл новый турецкий корабль с вооружением в семьдесят четыре пушки. По дороге он попал в сильный шторм. Стеньги оборвало. Бушприт выдрало и унесло в море.

Даже такой большой и надёжный корабль, как «Святой Павел» стонал и скрипел под напором стихии. Волны перекатывали через палубу. Корабль кренился то на правый борт, то на левый. Я спустился на орудийную палубу. Принялся помогать матросам подтягивать пушечные брюки.

Сами справятся, – сказал мне майор. – Вы только мешать будете.

Тогда мы с Егором Метаксой полезли на мачты к марсовым матросам крепить паруса. Ох и страху я натерпелся. Ветер налетал порывами да с таким напором, что приходилось напрягать все силы, цепляясь за ванты. Казалось ещё немного и тебя сорвёт, бросит в бушующее море. Дождь лил холодный и настойчивый. Плащ из плотной материи не спасал. Вся одежда намокла. Корабль раскачивало, словно гигантские качели. Пальцев совсем не чувствовал, но приходилось вязать узлы.

За нами на рейде стоял линейный «Святая Троица». Он только вчера прибыл из Севастополя после ремонта. Вдруг мы увидели, как у него сорвало якорный канат, и корабль, зарывшись носом в волну, повернул в сторону берега.

– Разобьётся! – в ужасе закричал я.

Корабль гнало прямо к каменному молу с маяком. Матросы суетились на палубе. До берега оставалось не больше сотни аршин, когда удалось команде сбросить запасной якорь и остановить судно.

– Эй, кто так крепит? – снизу недовольно закричал боцман. Он указывал на нас. – Подтягивайте лучше!

Мы с Егором стояли на самом конце грот-реи. Нас взмывало вверх, так, что было видно все вокруг: бушующее море, корабли на рейде, берега сквозь пелену дождя, то бросало вниз к самым волнам: казалось, сейчас окунёмся в воду. К нам на помощь поспешили матросы.

– Ваше благородие! – сказал один из матросов. – Шли бы вы отсель. Не могете – не беритесь. – И принялся ловко крепить парус.

Нам ничего не оставалось, как слезть на палубу.

Вскоре фрегат «Казанская Богородица» понесло в море. У него точно так же, как и у «Святой Троицы» оборвало якорные канаты. Фрегат крутился, не слушаясь руля. Вскоре запасной якорь был сброшен, но судно продолжало сносить в открытое море.

– Надо закрепить его! – крикнул капитан Сарандинаки. – Подвахтенным матросам на двух шлюпках попробовать кинуть концы.