Император. Книга вторая. Ушаков

– Ты что, Семён? А если тебе голову оторвут, как я перед Павлом Петровичем отчитаюсь? – усмехнулся Ушаков.

– Да полно те вам, Фёдор Фёдорович! – возмутился я. – Опостылело мне без дела сидеть, да послания строчить.

– Горячишься! – погрозил он мне перстом. – Что я тебе говорил? Самые горячие в первую голову и погибают. – Но потом смягчился. – Хорошо, иди. Передай капитану Шостаку, что я велел тебе возглавить штурмовую роту вместе с лейтенантом Метаксой.

– Спасибо! – обрадовался я.

* * *

«Григорий Великая Армении» шёл прямым курсом к крепости, расправив паруса. Следом в кильватере фрегат «Счастливый», прикрывая бортом пакетбот «Панагия Апотуменгана» с десантом.

Шостак стоял на корме, как положено, в белом парадном мундире, при всех орденах. Покручивал ус. Время от времени приставлял к глазу медную оптическую трубу. Отдавал команды первому помощнику. Рядом, прикрыв ладонью глаза от солнца, внимательно вглядывался в берег командир артиллерии, лейтенант Алексеенко, старый бывалый моряк. Матросы канониры на пушечных палубах застыли, готовые в любой миг по команде дать залп. Пушечные порты открыты. Вились струйки дыма от коптящих фитилей. Я с призовой командой находился у шлюпок на верхней палубе. Справа и слева сидели матрос с фузеями. Штыки пока не примыкали, чтобы в суматохе своих не поколоть. У каждого на поясе широкий абордажный тесак.

Рядом со мной присел лейтенант Метакса.

– Первый раз в дело идёшь? – спросил он.

– Первый, – ответил я. Зубы у меня стучали, но не от страха и не от холода, – сам не знаю от чего.

– Будет весело, – ободряюще сказал Егор.

Матрос, Иван Дубовцев проверил мои пистолеты. Заменил кремнии в замках, хотя, и старые ещё бы сгодились. Сам он был вооружён небольшим турецким ружьём и кривым широким тесаком.

– Пора! – произнёс лейтенант Алексеенко и спустился на пушечную палубу.

– Ну, что, поближе подойдём? – крикнул вниз с мостика Шостак.

– Поближе, Иван Андреевич, – деловито кивнул Алексеенко. – Чтобы со всех орудий достать.

Берег приближался и выростал. Над вражеской крепостью всплыли облачки белого дыма. Над водой разнёсся запоздалый гром. Ядра шлёпнулись по правому борту в пару саженей от корабля.

– Так они ещё и целиться не умеют, – усмехнулся Алексеенко.

– Сколько перезаряжают? – спросил быстро Шостак.

– Секунд двадцать, – так же быстро ответил Алексеенко.

– Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать…, – считал капитан. – Девятнадцать, двадцать…. Полрумба вправо! – приказал он, и вахтенный рулевой повернул корабль. В это время вновь крепость окуталась дымом. Ядра с рокотом пронеслись по воздуху и упали по левому борту.

Уже отчётливо были видны жерла пушек и головы французских артиллеристов, суетящиеся вокруг орудий.

– Лейтенант? – призывно крикнул Шостак.

– Рано, Иван Андреевич, – ответил Алексеенко.

– Полрумба влево! – прозвучала команда, и корабль чуть изменил направление.

Но на этот раз одно ядро упало на палубу, пронеслось огненным шаром, с треском ломая ящики и люки. Щепки полетели во все стороны.

– Калёными ядрами плюются, черти. – Шостак погрозил кулаком крепости.

Два наших носовых орудия огрызнулись. Шостак и Алексеенко проследили за выстрелами. Снаряды ударились в основание стены, поднимая тучи пыли.

– Рано, – настойчиво повторил Алексеенко.

Вновь раздались выстрелы с крепости. Ядра французской батареи рвали паруса, скакали по палубе, калеча матросов. Вспыхнула бухта просмоленных канатов. Но её тут же накрыли мокрой парусиной.

– Пора, наконец-то проревел Алексеенко.

Капитан Шостак бросился к штурвалу и сам стал разворачивать корабль бортом к крепости. Палуба вздрогнула так, что казалось, корабль разлететься в щепки. Все окутало едким пороховым дымом.

Сзади, шедший в кильватере фрегат «Счастливый», совершил тот же манёвр и сотрясся от залпа всех орудий. Я ничего не слышал из-за грохота, только увидел краем глаза, как наша палуба ожила. Матросы из призовой команды повскакивали с мест и принялись спускать шлюпки. Лейтенант Метакса, потряс меня за плечо. Мы помогли спустить на канатах небольшую пушку в одну из шлюпок, и спрыгнули сами. Матросы взялись за весла. За нами грохотали корабельные орудия. Впереди палила береговая батарея. Над нашими головами с рокотом и шуршанием проносились ядра в одну и в другую сторону.

– Шибче, ребятушки, шибче! – орал мичман матросам, рвущим спины на вёслах. – Пока они на нас пушки не навели.

Дно заскрежетало о камни. Лодка уткнулась носом в отмель. Я тут же выпрыгнул в воду. Чуть выше колен. Обнажил шпагу и ринулся к крепости, увлекая за собой матросов. Егор Метакса шёл рядом, обнажив кривую абордажную саблю. С другого бока чувствовал, как шлёпает по воде Иван Дубовцев.

– Лейтенантов прикройте! – кричал сзади мичман.