Император Мэйдзи и его Япония

Нестабильная ситуация, как это часто бывает, привела к появлению самых фантастических верований. В середине июля пронесся слух, что с неба стали падать бумажные амулеты, на которых было якобы написано: «Святилище Исэ». Человек, к которому попал такой амулет, считался «счастливым». Счастья ожидали многие. Люди входили в экстатическое состояние, плясали и пели под звуки барабанов, флейт и сямисэнов. Каждый куплет они заканчивали фразой «ээ дзя най ка» – «пусть будет так». Пусть будет богатый урожай, пусть не будет богатых и бедных, пусть всем будет хорошо. К этим людям, разгоряченным спиртным, присоединялись другие, они переходили из одного места в другое. Мужчины переодевались в женское платье, женщины – в мужское. Они ощущали, что в воздухе пахнет переменами, и надеялись на лучшее. Они страшились перемен и одновременно призывали их. Они могли превратиться в горючий материал революции, но они ничего не понимали в политике. Их песни адресовались потусторонним силам, а не земной власти. Они надеялись, что боги услышат их и перемены наступят сами собой.

Поэтому главная опасность для Ёсинобу и его сёгуната исходила вовсе не от крестьян. И не от волны стихийных волнений горожан, которые, будучи недовольны стремительным ростом цен, громили лавки. И даже не от иностранных держав, которые к этому времени поняли, что с Ёсинобу можно иметь дело. Главным врагом были княжества на юго-западе страны.

В июне в Киото состоялась встреча выходцев из Тоса и Сацума. Ее главными вдохновителями были Накаока Синтаро, Гото Сёдзиро (1838–1897) и Сакамото Рёма (1835–1867) – из Тоса, Сайго Такамори и Окубо Тосимити (1830–1878) – из Сацума. Они сошлись на том, что Ёсинобу должен отречься и стать самым обычным князем-даймё. Что до других князей, то они войдут в верхнюю палату представительного органа, здание для которого будет построено в Киото. Предполагалось, что в заседаниях нижней палаты будут участвовать представители аристократии, самураев и даже простолюдинов. Верховная же власть в стране предназначалась императору и его двору.

В сентябре Тёсю и Сацума заключили следующее соглашение, в котором они пошли еще дальше: Ёсинобу должен быть свергнут силой. Они исходили из того, что на небе не бывает двух солнц, в семье – двух глав дома. Поэтому и в государстве не должно быть двух правителей.

14 октября Ёсинобу провел в своем киотосском замке Нидзёдзё совещание с 40 самыми влиятельными даймё с доходом больше 100 тысяч коку риса. Несколькими днями раньше бывший князь Тоса Ямаути Ёдо (1827–1872) предложил Ёсинобу отречься. Теперь Ёсинобу спрашивал князей о том, как ему поступить. Большинство из них отмолчалось. Только представители Сацума, Тоса, Фукуока и Хиросима высказались за отречение. Но зато никто не захотел публично поддержать Ёсинобу. На следующий день в императорский дворец Госё доставили послание Ёсинобу. Сетуя на отсутствие у себя талантов и добродетельности, он утверждал, что только мудрое руководство со стороны императора способно обеспечить защиту страны от иностранцев. А потому он просит об оставке.

Казалось бы, чего еще могли ожидать сторонники императора? Однако в тот же самый день на свет появились «секретные указы» Муцухито. В этих указах император, именуемый «отцом и матерью» народа, приказывал Тёсю и Сацума свергнуть Ёсинобу, поскольку тот вместе с кучкой бандитов «часто не слушался» императорских команд, задумывая «еще больше накренить божественную страну».

Сакамото Рёма

Гото Сёдзиро

Поскольку Ёсинобу уже подал прошение об отречении, никакой дополнительной необходимости в «свержении» сёгуната, к чему призывали радикалы из Сацума и Тёсю, не существовало. Это были довольно странные и даже подозрительные указы. Выражения, которые там употреблялись, граничили с грубостью, не приличествующей потомку богини солнца. Хотя там употребляется местоимение «Мы» («тин»), которым самообозначался только сам император, указы были подписаны не самим Муцухито, а тремя придворными (Накаяма Тадаясу, Огиматисандзё Санэнару и Накамикадо Цунэюки). Ивакура Томоми, который считается вдохновителем указа, впоследствии утверждал, что перед тем, как отправить указы в Тёсю и Сацума, их текст «показали» Муцухито.

Многие историки полагают, что «отречение» Ёсинобу было всего лишь театральным жестом. В Японии угроза отречения входит в арсенал политика. Комэй, отец Муцухито, тоже неоднократно угрожал отречься, но всякий раз находил силы «обуздать» себя. Ёсинобу, возможно, рассчитывал, что двор не сумеет совладать с делами и попросит его вернуться. Теперь уже на тех условиях, которые продиктует он. Проницательный и циничный Эрнест Сатов считал именно так. Англия открыто поддерживала коалицию юго-западных княжеств. Сатов записывал свою фамилию иероглифами «сацу» и «то», что можно было истолковать как «путь Сацума».