Император-отрок: Историческая дилогия

Из ее распоряжений и нововведений замечательны следующие: во-первых, государственный верховный тайный совет был уничтожен, а вместо этого учрежден кабинет, члены которого назывались кабинет-министрами; во-вторых, государыней отменен неприятный для дворян указ Петра Великого о майорате, то есть о сохранении родового имущества за старшим членом нисходящего потомства, чем, в сущности, обездоливались остальные ближние родственники такого наследника. Этот указ не соответствовал русским обычаям о наследстве и породил целые судебные процессы. Так, родители, желая наделить своих сыновей поровну, отягощали крестьян, чтобы извлечь больше дохода: принужденные, по закону о майорате, передать землю одному сыну, они другому отдавали деньги, скот, хлеб и т. п., а от такого раздела сельское хозяйство приходило в большое расстройство.

Затем была значительно облегчена дворянская, или шляхетская, служба: дворяне служили в войске неопределенное время, и только болезнь или преклонная старость давали им право выходить в отставку; императрица же положила срок службы в двадцать пять лет. Кроме того, была преобразована гвардия – к двум гвардейским полкам присоединили еще два, да и вообще благодаря энергии и труду фельдмаршала Миниха все войско содержалось в образцовом порядке.

В деле народного образования Анна Иоанновна подтвердила указы Петра I о недорослях из дворян, учредила сухопутный кадетский корпус в Петербурге, а для лиц, посвятивших себя морскому делу, была основана морская академия. Обращено было внимание на грамотность нижних воинских чинов, для чего при гарнизонных полках были заведены школы для солдатских детей.

Дворяне обязаны были своих сыновей, достигших семилетнего возраста, привозить в столицу к герольдмейстеру в сенате, а в губерниях – к губернатору для отдачи их в учебные заведения. В шестнадцать лет дворяне-подростки обязаны были сами являться в сенат для экзамена из арифметики и геометрии, и тех недорослей, которые не оказывали способности или охоты к военной или морской службе, оставляли при сенате для приготовления к гражданской службе.

Дворянские дети обязаны были являться в сенатскую камеру для обучения математическим наукам, географии и грамматике; если же у какого-нибудь дворянского сына не было никакой охоты к учению, того отдавали в солдаты. Но, несмотря на строгие указы о побуждении к образованию, дворяне неохотно отдавали своих детей «в науку», старались всеми силами удержать их у себя дома и, кроме церковной грамоты, ничему не обучали; нередко в двадцать лет выходили недоросли, едва разбиравшие по складам печатное.

Высшим учебным заведением была петербургская академия, при которой по повелению государыни был заведен «семинарий» для юношей шляхетского (то есть дворянского) происхождения. Тогда российская академия была не только ученое, но и учебное заведение: в ней молодые люди получали литературное или энциклопедическое образование; такое же образование можно было получить и в Москве, в Славяно-греко-латинской академии, учрежденной при Заиконоспасском монастыре. Об образовании же среднего и низшего сословия вовсе не заботились: невежество, суеверие сильно царили в простом народе, даже купцы-богачи ничему не учили детей.

Несмотря на свои еще не старые годы, императрица позаботилась о наследнике русского престола. Усыновив родную племянницу принцессу Анну Леопольдовну, дочь своей сестры, герцогини Мекленбургской Екатерины Иоанновны, государыня стала подумывать о муже для нее, несмотря на крайне юный возраст принцессы. Ее выбор остановился на принце Антоне Ульрихе Брауншвейг-Люнебургском, племяннике римской императрицы, и он был объявлен женихом принцессы.

В конце 1731 года высочайшим указом было повелено приводить народ к клятвенному обещанию – признать законным наследником того, кого назначит императрица. Этим Анна Иоанновна думала совсем отстранить от престолонаследия цесаревну Елизавету, дочь великого Петра.

Добрая и кроткая Елизавета Петровна приобрела любовь и доверие народные, а императрица, не любя цесаревну и опасаясь ее прав на престол русский, старалась отдалить ее от трона, хотя цесаревна не подавала никакого повода для вражды к императрице, не вмешиваясь в государственные дела.

Высочайший двор находился в Петербурге, пробыв более двух лет в Москве, причем первым, чуть не полновластным министром у императрицы был друг ее сердца, хитрый, честолюбивый курляндский герцог Бирон.

Да и вообще в царствование Анны Иоанновны немцы заняли видную роль при дворе и отодвинули на задний план природных русских вельмож; почти все высшие места в государстве были заняты иностранцами: Бирон, Миних, Остерман, Левенвольд – все это люди не русские, не свои, а пришлые. Народ косо поглядывал на них и особенно недолюбливал любимца государыни Бирона. Русскому народу было памятно владычество Меншикова, Долгоруковых, но те хотя были природные русские люди, что несколько и мирило народ с фаворитами, теперешний же временщик был немец, и народное чувство было сильно затронуто.