Император-отрок: Историческая дилогия

Так вполголоса разговаривали двое вельмож, спускаясь по лестнице Зимнего дворца.

У самого подъезда они сошлись с графом Минихом, который был сильно озабочен и чем-то сильно взволнован.

– Граф, не знаете, давно ли почившая государыня подписала указ о регентстве Бирона? – тихо спросил у Миниха один из вельмож.

Тонкий и хитрый Миних, прежде уверившись, что на подъезде никого нет, проговорил:

– Про это, господа, я ничего не знал и не слыхал до сего дня.

– А тонко подвел Бирон, не правда ли, граф? – проговорил другой вельможа.

– Да. Но каковы, господа, будут последствия этого?

– Как, разве уже заявил кто-либо свое неудовольствие против назначения Бирона регентом? – в один голос спросили у графа Миниха оба придворных вельможи.

– Открыто никто не рискнул сделать это, но недовольных, господа, много, очень много…

– Стало быть, власть Бирона будет непродолжительна?

– Об этом не говорят и не спрашивают здесь, у дворца. До свидания, господа, – громко проговорил Миних и приказал придворному лакею позвать своего кучера.

На другой день после кончины императрицы Анны Иоанновны духовенство, знатные люди и разные чиновники были созваны в Летний дворец. Войска были поставлены «под ружье», и герцог Бирон громко и властно прочитал собравшимся акт, которым он объявлялся регентом до совершеннолетия императора Иоанна.

Все присягнули новому императору на подданство, и первые дни все шло обычным порядком; но так как герцог был всеми ненавидим, то многие стали вскоре роптать. Регент, имевший шпионов повсюду, узнал, что о нем отзывались с презрением, что несколько гвардейских офицеров, и преимущественно Семеновского полка, которого принц Антон Ульрих был подполковником, говорили, что охотно станут помогать принцу, если он предпримет что-либо против регента. Он узнал также, что принцесса Анна и ее супруг были недовольны тем, что их отстранили от регентства. Это страшно обеспокоило властолюбивого Бирона; он приказал арестовать и посадить в крепость нескольких офицеров Семеновского полка, произвести следствие над ними и допросить их «с пристрастием», то есть под пыткою. В результате некоторых наказали кнутом, чтобы заставить их назвать других лиц, замешанных в этом деле.

Аресты происходили ежедневно, так что уже не было места, куда сажать арестованных: крепость и все тюрьмы были переполнены.

Бирон добрался и до принца Антона Ульриха, отца младенца-императора. Принц состоял генерал-лейтенантом армии, подполковником гвардии и шефом кирасирского полка, но ему приказано было написать просьбу об увольнении от занимаемых им должностей. Однако этого Бирону было недостаточно; он велел дать совет принцу Антону Ульриху «не выходить из своей комнаты или, по крайней мере, не показываться в публике».

X

Оставим на время Петербург с его придворными интригами и вернемся в Звенигород, где тихо и мирно жили супруги Храпуновы. У Маруси было небольшое хозяйство, которое помогала ей вести ее бабушка Марина.

Жизни наших героев ничто не тревожило, о них как бы забыли. Только печальная весть, дошедшая до Храпунова, заставила его содрогнуться, а также и его жену. Они услыхали, что по проискам Бирона казнен Артемий Петрович Волынский, много помогавший Храпуновым и укрывавший их от злобы честолюбца-временщика.

– Господи, что же это? Казнить такого благородного, честного вельможу… От одной этой мысли волосы становятся дыбом и сердце обливается кровью, – со слезами проговорил Храпунов, обращаясь к своему старому дяде, который часто и подолгу гостил у него в уютном домике в Звенигороде.

– И поверить, племяш, трудно. Может, ложен этот слух… Неужели немец-проходимец дерзнет публично казнить на площади русского вельможу? – задумчиво промолвил Петр Петрович.

– Но если это – правда, если это злодеяние совершилось, то неужели никто из русских не отмстит за смерть Волынского злодею-пришлецу? – горячо проговорила Маруся.

– Я отмщу Бирону, я, – твердым голосом проговорил Левушка, ударяя себя в грудь. – Я или отмщу ему за казнь моего благодетеля, или сам погибну.

– Как? Ты, ты хочешь отмстить Бирону? Но подумал ли ты, племяш, о том, что сейчас молвил?.. Тебе ли, бессильному, бороться с сильным, с могучим?

– Мне Бог поможет, дядя.

– Как, Левушка, ты хочешь оставить меня? – печально спросила Маруся.

– Да не ты ли сама сейчас сожалела о том, что не найдется человека, который отмстил бы злодею-временщику за Волынского? Такой человек нашелся, это – я.

– Но ведь ты идешь, Левушка, на явную смерть. Как только ты появишься в Питере, тебя схватят и посадят в крепость, а может быть, тебя ждет еще худшее.

– Маруся, я верю в свою судьбу. Что будет, то и будет, а в Питер я поеду. Не останавливай меня, Маруся, не останавливай… Я уверен, что мне придется отмстить Бирону за Волынского и за твоих несчастных родителей, князей Долгоруковых. Ведь они казнены тоже по его проискам.

– А ведь племяш-то дело говорит! Не останавливай его!